cнарк снарк: Чагинск. Книга 1. Эдуард Веркин

процессе ослеп, – сказал Хазин. – Поэтому на рисовом. Оно хранится в музее Сольвычегодска, там отличный зал миниатюристики.

      Врет, окончательно убедился я. Хазин неплохо врет, однако в музее Сольвычегодска нет отдела миниатюристики, я знаю.

      На атласе Ильина обозначено уже село Чагино, а в записках путешественника Ухтомского, датируемых царствованием Александра Третьего, упоминаются церковь в этом селе, водонапорная башня при вокзале, грузовой двор и концессионная лесопилка.

      В тысяча девятьсот восемнадцатом, когда Ярославль, Рыбинск и некоторые ходы Северных железных дорог оказались в очаге антибольшевистского мятежа, в Чагинске формировалась рота революционных путейцев и заседал Исполнительный комитет, в честь него впоследствии назвали новый постоянный мост через Ингирь, а в честь командира революционных железнодорожников Павла Любимова – улицу.

      – Жарко, – заметил я.

      В годы войны в Чагинске работал крупный оборонный завод и размещался лагерь военнопленных.

      Хазин проверил пальцами подмышки, под правую сунул половинку газеты, прижал.

      – Юморист Сергей Остапенко во время гастролей в Ростове поссорился с организаторами и в знак протеста справил большую нужду в раковину гостиницы, – прочитал Хазин из второй половины газеты.

      – Неплохо, – согласился я.

      Статус города присвоен в тысяча девятьсот пятьдесят третьем в связи с увеличением населения и в ознаменование военных заслуг.

      – В Саранске местные сатанисты собирались инфильтроваться в областное Управление внутренних дел, – сообщил Хазин.

      – Зачем? – не понял я.

      – Не написано… Лично я склоняюсь…

      Хазин задумался, достал из-под мышки газету, брезгливо скомкал, чуть подергивая носом.

      – Думаю, это идиотократия. Я, кстати, знал одну сатанистку.

      В семьдесят шестом Чагинск стал третьим по численности городом области.

      Хватило страницы блокнота: на первое время информации достаточно, даже больше, чем требуется, я подчеркнул революционных путейцев и мост им. РИКа, обвел змейкой сторожку дегтеваров.

      – В сущности, все идиоты, – сказал Хазин, отбросив газету на обочину. – Это факт, с которым не поспоришь, иначе нельзя. Тут действительно была избушка углежогов?

      – Дегтеваров, – поправил я. – Или дегтярей. Углежоги южнее, здесь дегтяри, здесь береза. Деготь делают из березы. Ты вообще знаешь, что такое деготь, Хазин?

      – Деготь помогает… – Хазин понюхал пальцы. – Вроде бы от наружных болезней… А чага от внутренних… Тебе не кажется, что у дотторе Крыкофф кожные болезни? Он чешется все время, оглядывается, отряхивается как…

      Хазин сбился, я не удержался и, секунду подумав, добавил:

      – Как енот. Енот из контактного зоопарка имени Карла Линнея.

      Хазин принял подачу:

      – Утконос из бесконтактного зоопарка имени Карла Густава Юнга.

      В принципе, неплохо, но не стоит усугублять, жарко, не надо форсировать, лучше попридержать, и добавил:

      – Шелудивых в Валгаллу не имут.

      – Да, Крыкову помог бы деготь, – не услышал Хазин.

      Он открыл кофр, задумчиво разглядывал и перебирал тяжелые объективы.

      – Но местные дегтевары уже давно не те. – Хазин примерил на байонет широкий угол. – Я обошел центральные магазины – и нигде нет ни дегтя, ни вазелина, ни туфель с квадратными каблуками. Ты уверен?

      – Да, думаю, здесь все-таки был центр дегтеварения, – сказал я. – Чагинский деготь славился в России и за ее пределами. Его экспортировали во Францию, сорок тысяч ведер ежегодно. Он получил вторую золотую медаль на Парижской выставке в номинации «Лучший креозот, олифа и деготь»…

      – Погоди, запишу, – перебил Хазин, старомодно подышал на карандаш. – Лучший деготь в центральных губерниях производился именно в Чагинске… Ручку надо купить…

      – Кто, кстати, изобрел деготь?

      – В каком смысле? – теперь Хазин перебирал светофильтры.

      Смотрел через них на меня: синий, желтый, антиблик.

      – Ну кто конкретно принес его людям? – уточнил Хазин. – Прометей – огонь, Фарадей – электричество, а Бенардос – электросварку, братья Люмьер – кинематограф, а деготь? Кто придумал деготь?

      С Бенардосом в прошлом году было легче, богатой судьбы человек.

      Хазин сложил губы хоботком – чтобы получился сухой выдох, – сдул с холодного синего фильтра пылинку.

      – Думаю, у дегтя безымянный изобретатель, – сказал он. – Джон До. Кузьма Кузьбожев. Безымянный изобретатель, но… Чагинский деготь отличался повышенными эксплуатационными качествами. А?

      – Возможно, – согласился я.

      – Несомненно… Слушай, а возможно, чтобы деготь изобрел наш Чичагин?

      – Вряд ли, – сказал я. – Он все-таки адмирал. Ученый, культуртрегер, а деготь – это народная сила… Хотя…

      Ломоносов