Грани наших желаний. Сергей Тюленев

шагу; девушка стояла к нему спиной, дверь не открывалась замечательно долго.

      Женщины, девушки всегда оставляли в его работе осадок сожаления и даже извинения за временные неудобства, которые испытывали, попадаясь на его пути. Всегда помня это, он, поднявшись на крыльцо, посмотрел ей в глаза и, приложив указательный палец к губам, вежливо попросил не шуметь.

      Замок начал вращаться, поддаваясь чьим-то неумелым рукам. Глеб приготовился и в момент появления маленькой щелки нанёс удар ногой в дверь, вкладывая в него все свои сто десять килограммов.

      Уже на волне удара он втянул девушку внутрь дома, закрыл дверь и, наклонившись над сбитым с ног одним из дружков Мэтью, стал всматриваться в гримасы и хаотичные движения тела на полу. Он даже заволновался немного, не зашиб ли парня. Всё обошлось: звёздочки в его глазах, видимо, стали проходить, во взгляде начало проступать понимание.

      Потом они, как два кролика перед удавом, сами протянули руки для пластиковых наручников и, пока Глеб надевал их, третий кролик, Мэтью, услышал шум в прихожей и словно корабль в гавань, сам приплыл в его руки.

      Разместив троицу поудобнее в просторном холле, где очень красиво дополняло интерьер то самое пресловутое чучело львицы, Глеб попросил их больше не шуметь и не шалить, предварительно вырвав телефонный провод и отобрав мобильные телефоны.

      Убедившись в серьёзности положения, напуганная повторным вторжением троица безмолвно сидела на диване; на лицах читались растерянность и покорность.

      Поиски кристалла или денег ничего не давали, и это все сильнее злило Глеба. Несколько раз он возвращался к Мэтью, задавая один и тот же вопрос, но каждый раз делая тому больно, выдавливал из негра только слёзы и сопли. Глядя на трусливое, искажённое страхом лицо воришки, Глеб начинал сомневаться и задумался: может, действительно, камень подменил ангольский продавец?

      Возвращаясь к поискам, он терял и терпение, и время. Внутри зарождалось чувство опасности – надо было уходить. Взяв в сумочке девушки ключи и документы на джип, их с Мэтью паспорта, он снова, уже направляясь к выходу, взглянул на львицу – работа была безукоризненна. Вернувшись, Глеб нашел в столе ручку с бумагой и заставил Мэтью написать расписку на приобретение у того чучела.

      Уходя, он срезал с пленников наручники и на прощанье, взяв Мэтью за ухо, ровным голосом сказал, чтобы тот на следующий день привёз в отель львицу и деньги, смутно понимая, что камень ему больше не светит…

      Самолёт летел ровно и спокойно. Глеб продолжал мучиться одним-единственным вопросом: как он мог так недооценить Мэтью и исключить возможность обращения в полицию? Почему поверил, что напугал его настолько, что тот, находясь в своей стране, откажется от борьбы?

      Это стало ещё одним уроком психологии и жизни. А результат урока удручает: он летит в Москву без чужих денег и обещанного алмаза.

      Открыв глаза, Глеб оглянулся на охранника: тот спал в позе уставшего человека – чуть запрокинув голову назад и слегка приоткрыв рот.