Кровавые девы. Барбара Хэмбли

вполне могло заинтересовать Третье отделение… и в итоге привести к выдворению Эшера из пределов Российской империи.

      – Не могли бы вы поговорить с полицией, а еще лучше – в Охранном, и выяснить, не наблюдалось ли здесь, в Петербурге, случаев так называемого… самовозгорания человека? – поразмыслив, спросил он.

      Брови Разумовского поднялись кверху до середины лба.

      – Как у Диккенса?[21]

      – Как у Диккенса, – кивнув, подтвердил Эшер.

      – А зачем?..

      Эшер, приподняв ладонь кверху, покачал головой.

      – Именно это мне в данный момент нужно выяснить, – сказал он. – Доказательств не требуется, достаточно упоминаний. Меня интересует, не отмечалось ли чего-то подобного в течение последних двух месяцев.

      «Не можешь начать с одного конца, начинай с другого… по крайней мере, пока не прибудет письмо от Лидии».

      Довольно долгое время русский молчал, щуря голубые глаза. Слышал ли, читал ли он – или хоть кто-нибудь – донесения о находке в старинном дворце посреди древней части Константинополя, из которого Эшер с Лидией вышли наружу тем зимним утром в 1909-м, о четырех, а то и пяти обугленных трупах, сгоревших почти целиком, хотя ни кострищ, ни следов чего-либо горючего поблизости не нашлось? Турецкие власти предпочли замять дело, и свидетельства о странном событии наверняка затерялись среди описаний куда более масштабных беспорядков, волной прокатившихся той ночью по древнему городу.

      Конечно, нужные сведения Разумовский, его друг (и агент русского царя), поищет в любом случае…

      Однако князь всего-навсего ответил:

      – Ну что ж, друг мой, если вам требуются самопроизвольные возгорания человека, то сегодняшний бал Теософического общества – как раз то самое место, где о них можно услышать все. А заодно послушать и о полтергейстах, и о левитации, и о дождях из живых рыб, и о лягушках, живьем обнаруженных в пустотах внутри цельного камня. Сестрицам-черногоркам блюда подобного сорта только подавай. Их бала не пропустит ни один из ученых, кормящихся с попыток проникнуть в тайны телепортации или загадочных чудищ, обитающих в шотландских озерах…

      – А мне предлагается вызывать их на откровенность и внимательно слушать?

      «И, может быть, походя интересоваться, не занимаются ли они также гематологией».

      – Тогда вы, вне всяких сомнений, станете самым популярным среди гостей! Обычно эти «ученые» даже друг друга не слушают.

      – Но мне бы еще хотелось услышать, что об этом могут сказать в Охранном, – напомнил Эшер.

      – Вот вечером сами и спросите! – вновь усмехнувшись, откликнулся Разумовский. – Этих туда тоже слетится тьма.

      Еще раз заверенный князем Разумовским, что, столкнувшись во время пребывания в Санкт-Петербурге с любыми, точно не названными «затруднениями», он может смело обращаться прямо к князю, в его департамент Министерства внутренних дел, Эшер нанял кеб и покатил по Каменноостровскому проспекту назад, в город. День выдался зверски холодным, но

21

Именно так погиб отрицательный герой романа Чарльза Диккенса «Холодный дом».