Каждый умирает в своем отсеке. Виктор Евгеньевич Рябинин

любой их противолодочный рубеж и выполнить самую трудную задачу.

      О комдиве ходило множество флотских баек и историй, которые, хоть и обросли со временем изрядной долей вымысла, когда-то происходили на самом деле. Одна из них случилась пару лет назад на глазах у Андрея

      кратковременным заполярным летом. Где-то в июле комдив с семьей уехал в отпуск. Этого момента дивизия ожидала с вожделенным нетерпением, так как можно было немного расслабиться, не опасаясь очередного Батиного нагоняя и разноса. По расчетам, привольная пора должна была продолжаться до начала осени. Комдив всегда возвращался из отпуска к 1 сентября, так как младшей дочке нужно было идти в школу. Нежданно-негаданно 27 августа из штаба флота пришла телеграмма, в которой сообщалось, что командир дивизии атомоходов вместе с семьей трагически погибли. Сообщение вызвало в дивизии массовый шок. Стали уточнять. Штабисты сами ничего сказать не могли, кроме того, что, по их данным, комдив со своими домочадцами насмерть отравились грибами.

      Делать нечего. Грозный Батя был командиром от Бога и справедливым человеком. На следующий день собрали деньги, провели траурный митинг, закупили венки и отправили группу офицеров на родину покойного, чтобы достойно проводить человека в последний путь. На лодках и в штабе дивизии в черных траурных рамках вывесили фотографии почившего в парадной форме.

      Тем временем начальник штаба, начальник политотдела и командир береговой базы пытались вскрыть Батин служебный сейф. Они полагали, что там грозный комдив хранил их дисциплинарные карточки, служебные расследования и объяснительные записки его боевых заместителей. Но литой ящик так просто не поддавался. Тогда пришлось прибегнуть к помощи матроса с автогеном и прорезать сбоку огромную дыру. К разочарованию ушлых сподвижников, в сейфе у Бати хранились партбилет, офицерский кортик и початая бутылка армянского коньяка.

      Уже вовсю шли пересуды и предположения о возможных назначениях на вакантную должность, как внезапно живым и отдохнувшим вернулся из отпуска сам «покойник», причем с семьей. Оказалось, что в штабе все перепутали. Жертвой ядовитых грибов стал не Батя, а его предшественник, командовавший дивизией лет пять-семь назад и уволенный в запас по предельному возрасту.

      Гоголь со своей финальной развязкой в «Ревизоре», которая известна как немая сцена, может отдыхать. Когда подхалимы в красках рассказали комдиву, как его «хоронили», тот пришел в ярость. Досталось всем, особенно начальнику штаба, начальнику политотдела и командиру береговой базы, лично заваривавшему дыру в сейфе.

      Только Батя стал чуть успокаиваться, как новое потрясение: не найдя «тела» и переполошив родных и знакомых, с родины комдива, где он отдыхал, наперевес с завявшими венками и фотографиями в черных рамках вернулась «похоронная» команда. В суматохе никто им не сообщил о чудесном воскрешении начальника. «Усопший» в сердцах объявил штабу дивизии организационный период, долго и громогласно