Туман. Лана Александровна Ременцова

наверное, выдал лёгкое разочарование и он, как назло, это уловил.

      – Ты разочарована?

      – С чего ты взял?

      – Услышал твою интонацию.

      – Какой–то ты проницательный.

      – Есть немного, это у меня от матери.

      – Какая она?

      – Красивая, но… – сделал паузу. – Она погибла, разбилась в автокатастрофе, когда мне было семь. Отвезла меня в лицей, и больше я не видел её… живой.

      – Мне очень жаль.

      Пауза.

      – И ты после такой трагедии ездишь на бешеной скорости?

      – От судьбы не уйдёшь.

      – Ты суеверен?

      – Да.

      – Я тоже.

      Начало смеркаться. Впереди показался густой лес. Мы влетели в него, вернее дорога пошла через этот лес.

      Мне стало как–то не по себе. Я подсознательно вжалась в кресло.

      – Что с тобой? – он прикрутил музыку и, заехав на поляну, остановился.

      – Почему ты остановился?

      – Хочу в туалет, – простодушно улыбнулся и вышел. Я опасливо смотрела в окно. Мрачненько. Он вернулся через пару минут и прямо в моё окно выставил руки с криком:

      – Бууу!

      Вот тут я всё–таки присыкнула. «Твою налево, надо было на заправке сходить в туалет, теперь трусы мокрые. Трусливая дура».

      Он сел в машину.

      – А тебе не надо? Всё–таки несколько часов уже едем, вилла моего друга уже скоро примерно в десятке километров за этим лесом.

      Я кивнула и вышла, добежала до густого кустарника, спряталась и, сделав своё дело, понеслась обратно. Тут меня что–то остановило.

      – А – а – а! – я закричала, страх пробежал от пяток до темечка. Оглянулась и увидела, что зацепилась платьем за другой кустарник, попыталась освободиться, но прицепилась ногой и порвала колготки. Мне стало так обидно, что я застонала, как скулящая собака.

      – Радмила, что случилось?

      Он подошёл и, окинув взглядом моё плачевное положение, усмехнулся.

      – Зачем ты так далеко пряталась? Я же не извращенец, чтобы подглядывать за тобой.

      Я не могла высвободить платье, и дорогая ткань сильно поцарапалась о безжалостные колючки. Моя нижняя губа затряслась. «Рада, только не разнойся, как ребёнок, держись». Мужчина подсел на корточки и помог высвободить уже безнадёжно испорченную ткань. После поднял на меня глаза и, заметив моё удручённое выражение лица, рассмеялся.

      – Ты, как дитя, как будто у тебя одно дорогое платье. Ничего страшного это всего лишь вещь.

      – Одно, – вырвалось у меня и на глаза выступили слёзы.

      – Ладно, Мальвина, считай, что Карабас Барабас это принц, а ты Золушка. После того как вернёмся в город, куплю тебе новое, ещё красивее и дороже.

      – Зачем? – в моих глазах явно образовался страх.

      Он опять рассмеялся.

      – Не бойся, не за секс, его не будет, за то, что ты мне составила компанию и выслушала. Идём, – взял меня за руку. «Какая тёплая ладонь, приятно», – хотела вытащить руку, но он не дал.

      – Не дёргайся, дойдёшь до машины со мной за руку, а то ещё