Шестой ангел. Наталия Беззубенко

на следующий день, Платонову выпала честь представлять область.

      Наши дни.

      – Агата, вы слушаете, когда с вами разговаривают? Или я тут зря распинаюсь? Так вот, вынуждена вас поторопить. Все должно быть готово к квесту в лучшем виде. Никаких нареканий от Платонова.

      – Квесту? Какому квесту?

      Жанна Львовна смотрела на Липай с большим сожалением, предвкушая, как летит псу под хвост ее премия и репутация отличного организатора. С этим проектом все не слава богу: сначала куда-то делся первый реставратор – еле договорились, не хотел он, видите ли, ехать в глушь. Работал вроде неплохо, планов не срывал, отчитывался исправно. Но не дурак оказался выпить, а как за воротник заложит, ну околесицу нести про ангелов. Потом вовсе все побросал и испарился в неизвестном направлении. Фреску не до конца раскрыл. Ну кто так делает? Одно хорошо – за сделанное по договору можно не платить, хотя он и сделал немало. Сроки горели. Шелестов знакомую подогнал, чудная девица, конечно. В облаках витала. Но реставратор высокого уровня – Жанна Львовна по своим каналам справки навела. Еще и норовистая. Гальке Шелестовой ничего не спускала – так ей, выскочке деревенской, и надо, деревня перла из-под всех ее модных шмоток и дорогих макияжей. Эта Липай с чувством собственного достоинства. Унижаться объяснением не станет, но все по-своему сделает. И подведет ее, Жанну Львовну, под монастырь.

      – На историческую тему, связанный с Захржевскими.

      – И когда? Квест начнется когда? – наконец-то Липай оторвалась от своих баночек с кисточками и соизволила взглянуть Жанне Львовне в лицо.

      – Через две недели, как только завершится реставрация.

      – А сколько участников в квесте? Какие условия?

      – Не знаю, – сквозь зубы процедила Жанна Львовна, и Агата поняла, даме обидно, что ее не допустили к этому действу. Выходит, не такое она и доверенное лицо Платонова.

      – А у кого можно про квест узнать?

      – Не знаю, – раздраженно повторила она и развернулась к выходу. – Мое дело – доносить до остальных информацию от Анатолия Евгеньевича.

      «Твое – подчиняться, – закончила про себя Агата, – и не возникать».

      Надо попытать счастье у Юли. Галка если и знает, точно ничего не расскажет.

      – Вот еще что. Утром доставили вот это. – Она извлекла из своей папки небольшой бумажный сверток, положила на стол. – И сроки! – На последних словах она подняла указательный палец вверх.

      Агата освободила от шуршащей обертки еще одну миниатюру. «Селим, работа Ф. Захржевского», – прочитала Агата на обороте портретика смуглого кучерявого мальчика с настороженным взглядом.

      На миниатюрах дочек и жены детали прописаны с любовью, Захржевский любовался своими натурщицами. Заказные портреты прорисованы педантично, но отстраненно. Миниатюра Селима совсем другая: художник писал словно в спешке, делая небрежные наброски-мазки. Может, толстый слой лака последней реставрации искажал детские черты?