Царская внучка. Светлана Бестужева-Лада

на хрупкие девичьи плечи уже начала откровенно раздражать. То сама, это сама… Во-первых, полномочий у меня таковых не имеется, а, во-вторых, для чего тогда императрица? Буженину трескать?

      – Вот что, майн либер танте, – как можно более спокойно сказала я, – приказывать я могу только лакеям, да придворным. Глядишь, послушаются. А государственными делами заниматься меня никто не ставил. Благоволите продиктовать кому-либо указы и титл свой поставить. А я прослежу, чтобы все было исполнено в точности.

      – Да нет у меня силушек…

      – И не будет, коли вы себя не изволите беречь. Сегодня попоститесь, сделайте такую Божескую милость, да вино пока воздержитесь вкушать. В патриархии есть люди, в травах сведущие, с них и начнем, пусть они для вашего величества целебные отвары готовят… с молитвою.

      – Помру я, Аннушка… – простонала тётушка, но уже куда менее жалобно.

      – Все мы там будем, ваше величество, – философски отозвалась я, – да только торопить сие событие не нужно. Господь сам решит, кого и когда к себе призвать. Но вам помирать до того, как внуков своих увидите, никак невозможно. Так что поберегите себя… хотя бы для будущего России. Я права, ваша светлость?

      Последний вопрос я адресовала непосредственно Бирону, который все время нашей беседы с тетушкой маячил где-то за занавесками ее ложа.

      – Конечно, правы, ваше высочество! – с пылом воскликнул тот. – Анхен, сердечко мое, мы еще попируем на свадьбе ее высочества, а потом на бракосочетаниях моих деток, коих вы сверх меры облагодетельствовать изволили. Только не сиротите нас, позаботьтесь о своем высоком благополучии…

      – Только вы двое меня и любите, – пустила искреннюю слезу императрица. – Будь по-вашему, попощусь и травки попью. А может, на богомолье…?

      – А вот после свадьбы моей все вместе в лавру и отправимся, – предложила я. – К тому времени ваше императорское величество по милости Божией совсем оправиться. Вот тогда мы с вами государственными-то делами и займемся… вместе. Мне еще учиться надо, как и кому приказывать.

      – Мудра ты, Аннушка, – совсем расчувствовалась тетушка. – Видать, в деда своего пошла, государя Алексея Михайловича. Герцог, коль племянница моя неопытна еще в делах государственных, пущай ей кто-нибудь поможет указы нужные продиктовать, а ты проследи, чтобы лишнего чего не проскочило. Царевна-то, почитай, дитё еще, всяк вокруг пальца обведет, коли пожелает…

      Через три дня здоровье тетушки пошло на поправку, тем более, что я неусыпно бдела над строгим соблюдением ею диеты. Заодно наябедничила выздоравливающему патриарху, и тот прислал государыне-императрице пастырское внушение, в коем налагал на нее малую епитимию за малые грехи: строжайший пост до самой Пасхи. На тетушку было больно смотреть, так мучали ее страсти чревоугодия. Даже я сжалилась: выклянчила у Феофана дозволение для императрице через день вкушать отварную рыбку. Анна Иоанновна тут же размечталась об осетровом балыке, но пришлось удовольствоваться тем, что имелось в монастырском меню.

      А