Гады. Олег Веденеев

сгущает краски. Ёлки и кафе – это головная боль муниципалитета. Вот пусть мэрия и разгребает! Нам надо купировать проблему, понизив уровень ответственности. Выставить перед камерами кого-нибудь из замов министра экологии. Пусть нагонит тумана. Мол, работаем, вопрос под контролем. Ну, и само собой, из завтрашних газет губернатора выскрести. У нас ведь со всеми заключены договоры?

      Роттенмайер кивнул.

      – А мы знаем, кто пилит?

      – Мэр Воробьев! – наперебой загалдели сотрудницы. – Это его племянника кафе!

      – Значит, надо было раньше, до спила, запустить на ТВ сюжеты с экспертами, объясняющими, что ели не голубые, а старые и больные. И что, не спилив их, мы получим угрозу жизни и здоровью мамочек с детьми, гуляющими под этой живой рухлядью. Тогда всё было бы тихо и мирно.

      – Так они же голубые! – сказала умница Романова.

      – И не старые! – поддержала ее Ирина Геннадьевна.

      – Видите, с кем приходится работать! – проскулил Роттенмайер, делая вид, что ищет у Белякова сочувствия. – Всем говорю! Выборы на носу! Слушать Николай Николаича во всём! Делать что скажет! Выполнять все его желания и прихоти! И за работу! За работу! Быстро!

      Сотрудницы поспешили к выходу, и в глазах у каждой второй, обращавшей свой взор на Белякова, стоял немой вопрос: «А вы, собственно, кто такой будете?»

      IV

      Рот положил на стол удостоверение кроваво-красного цвета и пухлый почтовый конверт.

      – Господин советник! Получите и распишитесь! Просьба: корочками особо не махать. Хотя я сам иногда пользуюсь, есть грех. На местных гаишников производит впечатление. В конверте пластиковая карта на ваше имя со всеми причандалами. На нее будет сваливаться…

      – На карманные расходы, – улыбнулся Беляков.

      – Валя, сделай два кофе с лимоном! – крикнул Феликс в приоткрытую дверь и вдруг перешел на шепот: – Я же всё понимаю… Они же все программируемые… Все до единого… Ими можно вертеть как хвост собакой…

      Его доверительный шепоток прервал телефонный звонок.

      Рот стремглав бросился к аппарату:

      – Слушаю вас, Вячеслав Иванович! Извините, раньше не мог ответить. Оперативочку проводил. По какому вопросу? Ах, интервью хотите! Никаких проблем. Сколько: полчаса, час? Тематика какая? Патриотическая!? Это прекрасно! Ой, не благодарите! Я вам перезвоню позже…

      – Замгубернатора Пузо! – угадал Беляков.

      – Он! Интервью хочет. Любит светиться на телеке. Прёт его от этого. А вот болонок и спортсменов в студию калачом не заманишь. Приходится убеждать, увещевать, давить. Некоторые меня из приемных выставляли! Дескать, ходит здесь, работать мешает! Но я поговорил с Лысым. Собрал их у него в кабинете. Пропесочил! Как шелковые теперь! У меня здесь репутация жесткого руководителя.

      – Упырей мне не жалко, – сказал Беляков, подумав. – А вот подчиненные от тебя скоро разбегутся.

      – Пусть бегут неуклюже! Где они еще такую зарплату найдут?! – ухмыльнулся Феликс и снова зашептал: – …Как оно? …Движется? …Или, может, помощь