Гады. Олег Веденеев

хитрую кнопку на селекторе:

      – Губернатор ему говорит: «Не круто ли берёшь, Феликс?!» А тот ему: «Нормально, Василий Павианович. С ними только так и нужно. Иначе уважать не будут. Это, – говорит, – Наша национальная особенность. Пока в рыло не дашь или не выпьешь – никакого уважения!» Губернатор ему: «Ты бы лучше с ними выпил!» А Роттенмайер рассмеялся в ответ так противно, как только он один смеется, и говорит: «Что вы! Пить и петь – ваша прерогатива». Прерогатива! Нет, ты представляешь! Такими словами бросаться в кабинете у губернатора! Ужас!

      II

      Дверь в собственную приемную, появившуюся две недели назад, Феликс Робертович открывал ногой. Вряд ли он боялся, что ему на голову свалится что-нибудь тяжелое. Тем более что в приемной всегда сидела его верная секретарша Валентина. Вот и сейчас, одарив шефа улыбкой, которой он, впрочем, не придавал никакого значения, она привстала и, вместо книксена, сделала быстрый вдох с одновременным взмахом красивых ресниц. Под плотной тканью ее пуританского платья с геометрическим античным рисунком проявились грудь и бедра, а на безупречное лицо греческой богини снизошло выражение понимания:

      – Как всё прошло?!

      – Феерично! Буду зализывать душевные раны! Полчаса меня ни для кого нет!

      – Неужели и для меня?! – раздалось из дальнего угла, где стояли пыльные кресла для «маринуемых в приемной».

      Знакомый голос заставил Феликса обернуться.

      В углу сидел, положив ногу на ногу, мужчина средних лет. Среднего роста, среднего телосложения. Типичные славянские черты лица и короткие светлые волосы, зачёсанные набок. Единственное, что выделяло его из толпы – пронзительные синие глаза, будто напоённые энергией неба. Всё остальное было подчеркнуто обычным. Кроссовки, джинсы, рубашка, свитер с оленем. Навскидку ему можно было дать годков тридцать, если бы не очки в стальной оправе, прибавлявшие добрый десяток лет.

      Феликс раскинул руки и пошел навстречу гостю:

      – Николай Николаич!

      – Здорово, Рот!

      – Нет уж! Теперь – Роттенмайер Феликс Робертович! Табличку на двери видели?

      – Золотом по пластмассе? Видел.

      – Так, Валя! Полчаса меня ни для кого нет!

      – Вы уже говорили, – надула губки Валентина. – Что я, дура, чтобы мне по два раза повторять?

      Когда дверь кабинета закрылась, Роттенмайер выразительно кивнул на стену, за которой осталась секретарша и, хитро подмигнув, прошептал:

      – Как она вам?

      – Во! – гость поднял большой палец, – Жаришь ее?

      – Работаю с ней! – в притворном возмущении выпучив глаза, ответил Рот. – Я же семейный человек! Знаете, сколько у меня детей?

      Гость поднял два пальца, будто показывал знак победы.

      – Нет! Уже трое! Сам удивляюсь, откуда они берутся… А с Валечкой у меня исключительно деловые отношения. Бывает, наору на нее, потом успокаиваю, жалею.

      – Вон оно как! Да ты, братец, затейник! В смысле, ты еще и орёшь на подчиненных?

      Пока