Иван Таранов. Анатолий Рубин

длинная, с резными украшениями беседка, открытая только с лицевой стороны. Она вся была обвита диким виноградом и плющом.

      Они гуляли по дорожкам сада.

      – А вы знаете, яблони тоже слышат? – произнесла она.

      – Как это?

      – Вот представляете, у нас тут росло несколько молодых яблонь. Среди них есть китайка. Все зацвели, а она все никак. Прошлой осенью Аркадий Андреевич ней подошел и говорит: «Все, если на следующий год не зацветет, срублю топором». И представляете, этой весной она зацвела самая первая.

      – Да, интересно в природе устроено. В ней много тайн и загадок.

      – Иван Михайлович у вас есть ахиллесова пята?

      – Боюсь пчел и больших собак. Еще одна слабость ― очень люблю сладкое.

      – Вот бы не подумала! А вы знаете, мне вчера приснился Пушкин.

      – Какая вы счастливая, мне он никогда не снился. Хотя мне особенно нравятся строки:

      Все можно выразить так чудно!

      Ах, обмануть меня не трудно!..

      Я сам обманываться рад!

      ― Какой вы, однако, лукавый. Можете поддеть простую девушку. Расскажите лучше про себя. Мне это интересно.

      – Что же мне рассказать о себе? Даже не знаю.

      – Ну, вот какие у вас есть желания, например?

      – Вообще меня нестерпимо влечет путешествовать, чтобы узнать, как варят пиво в других странах.

      – Куда же, например?

      – Особенно тянет в Индию, в Австралию, на Камчатку и даже на Луну.

      – На Луну?

      – Да на Луну, когда пустят туда первый снаряд-ракету, а я думаю, что это будет скоро.

      – Ой, какой вы фантазер?! Или может быть, смеетесь надо мной?

      – Зачем мне смяться над вами. Попрошусь в качестве первого пассажира от Земли и отвезу туда свое пиво. Пусть луняне его попробуют, и если понравится, мы его будем туда доставлять снарядами – бочками…

      – Нет, вы точно настоящий фантазер!

      Потом стояли, и улыбались, и доверчиво глядели друг на друга. На ее лицо падали лучи заходящего солнца, и под ними оно казалось еще румянее. Доверчивы были ее глаза, но сквозило в них тревожное, робкое выражение. Ее пальцы слегка вздрагивали.

      – Вам холодно, ― спросил Таранов и взял ее тонкие пальцы. Они были холодны.

      На что она прошептала ему:

      – Тепло… Мне уже пора.

      – Как жаль.

      – Мне тоже.

      – Обещайте, Иван Михайлович, что приедете на следующей неделе? Как раз Милена со Станиславой должны приехать. Обещаете? Мы с вами так редко видимся!

      – Обещаю, ― произнес твердо Таранов.

      5. Дела житейские

      Неделя пролетела быстро в делах и заботах и была лишь отмечена тем, что в Тарановку заезжал Разгуляев.

      Днем во время обеда собака во дворе злобно зарычала, пару раз гавкнула. Потом неожиданно в подоконник открытого окна раздался неприятно-резкий стук палкою. Таранов аж вздрогнул. Досадливо нахмурился, вытер губы салфеткою и подошел к окну.

      – Дома, дружище? – узнал он голос Разгуляева.

      Таранов сделал