Холодный Яр. Ю. Ю. Горлис-Горский

по ней селами сменила пуща, где уже не так редко попадалось человеческое жилье.

      Прошли, казалось, бесконечный Черный лес[26]. Окруженные садами опрятные белые хатки под соломенными крышами радуют глаз после громоздких – как правило, немецкого вида – домов Херсонщины, возле которых нечасто увидишь деревья.

      Перемена не только в ландшафте, но и народном типе, одежде. Проходящие войска встречают у ворот черноглазые молодицы в корсетках, с кораллами и серебряными дукатами на шее. Мужики ходят главным образом в домотканых киреях[27]. Лица классически украинские, выговор похож на полтавский – то же смягчение «л».

      На какой-то стоянке жители расхваливают Холодный Яр: огромные валы Мотриного монастыря в непролазных дебрях… мудреные заграждения – даже под электрическим током[28] (!)… тяжелая артиллерия, бьющая на сорок верст… Засел там со своим кошем[29] атаман Чучупака и никто ему не указ – ни белые, ни красные ничего не могли с ним поделать.

      Многозначительно поглядываем друг на друга. Преувеличивают, понятное дело – однако любопытно, что за сечь такая в Холодном Яру. Спорим, направимся ли мы туда или же обойдем её стороной.

      На следующий день[30] еду с полусотней конницы в авангарде 2-го Запорожского полка[31] по направлению к Холодному Яру. Какие-то украинские части уже прошли этим или другим путем. Знакомый офицер с двумя казаками скачет мимо нас с донесением к Деду – атаману Омельяновичу-Павленко[32]. Говорит, что у одного села их ждал немалый, хорошо вооруженный отряд, залегший с пулеметами на выгодной позиции и готовый к бою. В патриотизме местных жителей он был уверен и смело поехал на переговоры. Навстречу выступили несколько человек.

      – Куда идете через наше село? Что за войско?

      – Запорожская группа украинской армии.

      – Как сюда-то попали?

      Делегаты «противника» обернулись на одного из своих. Тот вышел вперед:

      – Какие в группе части? Как зовут старших? Только не врите, я сам дорошенковец[33].

      Услышав перечень подразделений и командиров, а главное – узнав, что Литвиненко, его полковник, как всегда с палкой и трубкой, ведет следом 2-й Запорожский, улыбнулся и сказал товарищам: «Наши».

      Атаман отдал приказ покинуть позицию и отправил связных успокоить ближние села: идут не чужаки – украинцы.

      Километра через три замечаю пятерку конников на крепких приземистых степняках. Двое в обыкновенных в этой округе черных киреях на казацкий манер, трое в длинных черных кафтанах грубого сукна, из-под которых выглядывают шаровары того же цвета. У всех бараньи шапки с черным бархатным верхом, ружья, сабли, револьверы. К седлам приторочены гранаты. Принимаю их сперва за наших «черношлычников»[34].

      Сближаются уверенно – видно, знают, кто мы. Останавливаю:

      – Какой части?

      – Гайдамацкого полка Холодного Яра.

      – Много ли сейчас

26

Черный лес, он же Знаменский, лежит между Знаменкой и Цыбулевым. Это первый из полосы лесов, идущей на север до правого берега Тясмина. Остальные: Чутá, Яничанский, Суботовский. В 1905 г. в лесу укрывался отряд аграрников атамана Сметаны. (Михаил Кубанин в 1927 г. отмечал, что «антипомещичье» и «антипролетарское» движение охватывало одни и те же районы.)

27

Корсетка – кофта без рукавов. Киреей называют два вида верхней одежды: 1) простой кафтан с прямоугольным капюшоном (кобеняк); 2) полукафтанье со вставками, застежками, иногда карманами (казакин, чекмень).

28

Основой таких слухов могло служить наличие в конце 1919 г. телефонной связи между штабами Чучупака и Коцура.

29

Кош – место постоянного или временного пребывания запорожских казаков. В 1917–1920 гг. так назывались некоторые украинские войсковые соединения.

30

9 февраля 1920 г.

31

Автор писал, что поступил в армию УНР, а именно конно-гайдамацкий курень им. Яна Кармелюка зимой 1917–18 гг. на Подолье в чине хорунжего (это противоречит его же словам о службе в 60-м полку им. Кармелюка – другая часть, которая существовала на Подолье в начале 1919 г.). Увереннее можно утверждать, что не позже конца января 1919 г. он перешел в 8-ю конную сотню 18-го Запорожского гетмана Богдана Хмельницкого пехотного полка. 11 января 1920 г. в Умани «красные казаки» Омеляна Волоха (см. прим. 37) застали врасплох и разоружили большую часть богдановцев. Многие из них вскоре вернулись в армию УНР. Ускользнувшая конная сотня (командир – хорунжий Соловьев) была включена во 2-й Запорожский полк, но не позже 23 февраля самовольно перешла к Черным запорожцам, где стала 3-й сотней.

32

Михаил Владимирович (русское написание фамилии – Амельянович-Павленко). С 10 декабря 1918 по 9 июня 1919 г. командующий Галицкой армией (см. прим. 133), с 28 сентября Запорожской группой, с 5 декабря армией УНР. Его младший брат Иван (оба – полковники российской армии, кавалеры ордена Св. Георгия 4-й ст.), инспектор кавалерии армии УНР во 2-й половине 1919 г., во время 1-го Зимнего похода служил в Кубанской армии (по собственным словам, слег с тифом в Проскурове и попал в плен ВСЮР в конце ноября 1919 г.). Затем выехал через Грузию в Польшу и 30 июня 1920 г. возглавил Отдельную конную дивизию армии УНР.

33

Боец 16-го Запорожского гетмана Петра Дорошенко пехотного полка, интернированного поляками в начале декабря 1919 г.

34

Бойцов вышеупомянутого полка Черных запорожцев.