Люди Сербской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции. Светлана Луганская

к нему. Знаете, я никогда не видел таких людей. Длинные, с небольшой проседью волосы, борода, строгий проницательный взгляд, большие глаза, мне казалось, что он с неба сошел. Помню, как обнял меня, спрашивал, кто я, поддержал. Большая доброта в нем чувствовалась, но бывал и строг, сердился, иногда проверял нас, испытывал. Несколько раз в Жиче он со мной разговаривал, и я как-то чувствовал, что он меня испытывает. Многие его осуждали: и такой и сякой. Может быть, и был в молодости, пока учился в Англии. В этой стране было наше лобби, группа выдающихся образованных людей, которые вели переговоры с англичанами о помощи Сербии в Первую мировую войну. Владыка являлся в этом ключевой фигурой, бывал и в Америке, собирал добровольцев, деньги на питание и одежду. Вся страна ведь была в нищете, и правительство Николы Пашича[15] его направило туда.

      Да, вот что забыл рассказать. Когда я был у владыки Николая, случалось, колокол звонит к службе, к этому времени мы, дети как дети, разговоримся, расшалимся, а сестра Мария соберется и уйдет в церковь, ничего нам не скажет. Приду я с опозданием, а владыка спрашивает ее: «Сестра Мария, слушается ли этот наш Милисав? Получится ли из него что-то?» И бывало, что она ему скажет: «Опаздывает в церковь, начал портиться, не слушается». И тогда владыка ей говорил: «Ну, если не будет слушаться, потрепи его за ухо, только не сильно, пока не заплачет». А я думаю: куда же больше, если заплачу? Если заплачу, это сильно. И так умел владыка пошутить. Но однажды, когда я снова опоздал и Мария пожаловалась, он мне сказал очень серьезно, что нельзя так, что Церковь должна быть на первом месте. И наложил на меня епитимию – двенадцать поклонов перед иконой Христа, три пред Богородицей, три перед святым Саввой и три перед святым Николаем, а также выучить наизусть все праздничные тропари до Успения. Так я и сделал, пришел к нему: «Исполнил епитимию, прости и благослови».

      Владыка был не очень строг, но не давал ослушаться, не позволял каких-то вещей. Например, еще такое было. Один ученик взял динар с иконы на амвоне и купил конфет. Кто-то увидел, сообщил игумену, игумен рассказал владыке. И тогда владыка Николай произнес очень сильную проповедь о том, что значит жизнь в монастыре, каким должен быть монах, как все нужно делать по благословению – и есть, и пить, и спрашивать обо всем духовника, даже когда мы очень голодны.

      Однажды я работал в саду, целый день собирал сливы, но не успел спросить благословения и не съел ни одной, хотя очень хотелось. Вот такой была наша монашеская жизнь, сейчас многое изменилось.

      – Вы находились во время войны в Жиче, были свидетелем бомбардировок и уничтожения монастыря?

      – Когда началась война, мы оставались в Жиче, а владыка – в Любостыне. Я снова заболел, вернулась малярия. Ребята мне говорят: «Милисав, вставай, посмотри на наших воинов – бородатые, выглядят как монахи, встань посмотри». Я встал, вижу: в самом деле, как монахи наши четники. В тот день они встретились с партизанами, чтобы вместе сражаться за Кралево, освободить город. Когда начался

15

Никола Пашич (1845–1926) – наиболее влиятельный из сербских и югославских политиков и дипломатов конца XIX – начала XX века, идеолог «Великой Сербии». Мэр Белграда (1890–1891 и 1897), неоднократно – премьер-министр Сербии (1891–1892, 1904–1905, 1906–1908, 1909–1911, 1912–1918) и Королевства сербов, хорватов и словенцев (1918, 1921–1924, 1924–1926).