И все-таки это судьба (сборник). Лариса Райт

много хочет теперь? Вовсе нет. Здоровья близким да женского счастья для себя. И почему бы за это не побороться? Стрела пущена, в цель попала. Визитка с телефоном в его кармане. Остается ждать звонка.

Дина

      Дина смотрела в окно. Хорошие теперь площадки делают. Не то что в ее детстве: ржавая горка и скрипучие качели. Им, тогдашним малышам, правда, хватало. Веселились ничуть не хуже нынешней ребятни. Но все равно здорово, что сейчас и горки разные (и закрытые, и с поворотами, и высокие, и для самых маленьких), и качели не такие опасные и тяжелые. И песок в песочницах есть, и скамейки для мамочек стоят. А на этой площадке еще и веревочные лабиринты сделали. Дети там копошатся, как насекомые в паутине. Ботинки застревают, пальцы краснеют, а визгу сколько, а хохоту. И слетается на эту площадку весь микрорайон. Народу! И гудит площадка, и жужжит, и мелькает. Только и слышно:

      – Костя, стой!

      – Лиза, надень шапку!

      – Не толкайся, Витек!

      – Держи Серого.

      – Дурак!

      – Сама дура!

      Но это если открыть окно. А его Дина открывает только в перерывах или в мае, когда уж совсем невмоготу сидеть в духоте малюсенького кабинета: три стула, пианино и небольшой шкафчик, заваленный нотами. Сейчас перерыва нет. И на дворе осень. В кабинете, хоть и маленьком, холодно, Дина даже вынесла один стул в коридор, а на его место поставила радиатор, который приволокла из дома. Именно приволокла. Так-то ничего, он на колесиках, но в троллейбус поднять нужно было и спустить потом, а тут на четвертый этаж без лифта пришлось тащить. Потом спина болела три дня, бабушка даже предлагала витамин Б проколоть.

      – Был бы мужчина, не пришлось бы на своем горбу тяжести таскать, – вздыхала мама.

      – Лучше водились бы деньги. На такси бы довезла радиатор и за подъем заплатила, – пробовала отшутиться Дина.

      Но бабуля отвечала серьезно:

      – Лучше было бы и то и другое. – Ну разве с этим поспоришь? Нет, и не надо.

      Ни того ни другого не было. Одно только призвание служить музыке и детям. А педагогам музыкальных школ платят гроши. Голый энтузиазм без какого-либо материального интереса. А мужчины… Были у Дины мужчины. Еще какие! Моцарт, Шопен, Бах. Вот это мужчины! Глыба, мощь, сила, талант. Куда остальным с ними тягаться. Да, в музыкальной школе работало двое мужчин. Один – старенький директор. Интеллигентный человек, образованный, милейший. Думал больше о том, где достать краску для стен и новые стулья в малюсенький концертный зал. В общем, не гений. Гениям не положено о материальном заботиться, они о духовном думать должны. Второй был молодой и искусственный. Все время улыбался. Ну как такое возможно? Либо ты постоянно счастливый идиот, либо дутая фальшивка. На идиота он не тянул. Во всяком случае, ученики и родители ничего такого не замечали, были педагогом довольны. Оставалось второе: неискренность