И все-таки это судьба (сборник). Лариса Райт

не уверен.

      – Витя! Я тебе через день говорю: купи компьютер и работай там, а не на бумажках.

      Они ушли, проклиная судьбу, Шура же достала из кармана заветный листок и углубилась в изучение. К ее счастью, изобретатель, видимо, не слишком рассчитывал на собственную память, потому что все ступени соединения оказались описаны так подробно, что студенту биофака было хоть и с трудом, но возможно в них разобраться.

      Не теряя и дня, Шура помчалась к своему научному руководителю. У нее, конечно, хватило ума оставить дома заветный листок. Она принесла преподавателю только половину формулы и сказала:

      – Считайте меня Менделеевым, мне приснился сон. Думаю, что это недоработанное лекарство и, похоже, направленное на борьбу с раковыми клетками.

      Руководитель с ней, конечно, согласился.

      – Я думаю, эту формулу возможно вывести на должный уровень, но необходимо время для исследования, а лучше всего – лаборатория. Шура, вы же знаете, что время дают аспирантам, а лаборатории только обладателям грантов. Этот материал, безусловно, достоин, но гранты нынешнего года уже распределены.

      – Андрей Сергеич, я все понимаю, мне бы только микроскоп, вашу помощь и место в аспирантуре.

      Педагог закусил губу, пожевал усы, почесал висок и наконец резюмировал:

      – Попробую устроить.

      Устроил. И Шуру в аспирантуру, и, таким образом, ее сестричек в театральный. Льгота пришлась как нельзя кстати. Потому что талант талантом, а конкуренция высочайшая. Шура аспирантуру исправно посещала, раз в месяц показывая руководителю очередной кусочек из готовой формулы на заветной бумажке, и ждала звездного часа. Вот допишет диплом, и ее с ногами оторвут крупнейшие фармацевтические компании или какая-нибудь серьезная лаборатория. Работа была написана, но с практическими доказательствами не все было так просто, как этого ожидала Шура.

      – Напишешь в практикуме, что положительный эффект отмечен у семидесяти пяти процентов больных, – распорядился научный руководитель.

      – То есть как напишу? А на самом деле? Когда будут проходить испытания?

      – Шура, бог с тобой, какие испытания?! Мы занимаемся наукой, а до практики нас никто так легко не допустит.

      – То есть как не допустит?! Это ведь может помочь миллионам!

      – А может и не помочь. Мы же не знаем наверняка.

      – Так надо узнать. Надо протестировать.

      – Шура, где? На ком? Мы – биологический факультет, а не лаборатория с патентом на производство лекарств. Никакая больница, ни один врач не будет рисковать и проводить опыты с препаратом, предложенным неизвестно кем.

      – Биофак – это неизвестно кто?

      – Еще раз говорю, биофак – неуполномоченная организация.

      – Но это… Как же так? Но ведь…

      – Да не расстраивайся ты так. Сейчас защитишься и дуй, устраивайся в лабораторию. Собеседование с таким козырем на раз пройдешь.

      – И люди получат лекарство?

      – Ну… если все эксперименты