Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея. Катерина Суворова

чёрный плащ, путник. Создавалось впечатление, что наездник, погружённый в свои мрачные думы, совершенно не замечает выскочивших на дорогу ополоумевших от страха двух кикимор. Поэтому подруги, пытаясь привлечь к себе внимание, усиленно замахали руками и закричали наперебой: «Мужик, спаси-и-и!»

      Конь, испугавшись резких звуков, встал на дыбы и пронзительно заржал, молотя копытами по воздуху. Путник, не удержавшись, с грохотом вывалился из седла прямо на дорогу.

      Конь, оставляя за собой клубы пыли, резво умчался вдаль. Бабки, разинув рты от изумления, склонились над поверженным мужчиной.

      – Ох, Люб, знаешь, мужики всегда передо мной в штабеля укладывались! Но чтоб вот так к ногам падали – никогда, – томно вздыхая, произнесла Сима, разглядывая незнакомца.

      – Смотрите-ка, штабелеукладчица нашлась! Это когда было-то? В девятьсот лохматом веке, когда мамонты по земле шастали?

      – В каком лохматом? В каком лохматом? Буквально позавчера Петрович у моих ног ползал. – возмутилась Сима.

      – Тю-ю-ю, да этот алкаш у чьих только ног не ползал. – хохотнула Люба.

      – Ну тебя. – махнула рукой Сима, продолжая разглядывать незнакомца.

      Его темные длинные волосы разметались по пыльной земле. Веки плотно сомкнуты, а кожа, освящённая яркими солнечными лучами, казалась слишком бледной.

      – Ой, миленькай, да шо ж ты такой бледный? – хватаясь за сердце, вскрикнула Симка.

      – Что ж ты так взбледнул? – вторила ей другая. – Эк его от нашей красоты пробрало!

      – Любк, да ты глянь, он же – зэк. Погляди, какие наколки – во всю грудь. А тощи-и-ий! – сокрушалась старшая, разглядывая обтянутые кожей рёбра.

      – Бедненький! Совсем голодом заморили. Душегубы! – потрясая кулаком в воздухе раздухарилась младшая.

      В распахнутые полы плаща было видно не только тщедушное тельце, но и его нехитрый скарб в виде небольшой сумки через плечо. Любка, смело сунула руку вовнутрь сумки и, радостно взвизгнув, достала оттуда два спелых румяных яблока.

      – Прости, милок, но жрать охота!

      От воплей и визга женщин, мужчина пришёл в сознание.

      – Вы кто? – просипел он, вытаращив глаза на эти всклокоченные недоразумения.

      Вздрогнув от неожиданности, Люба выронила с таким трудом надкусанное беззубым ртом, яблоко.

      – Тьфу ты, напугал окаянный! – сплюнула она, пытаясь подхватить руками обронённый плод.

      Мужчина, обтирая лицо от кусочков яблока, зло уставился на бабку.

      – Ведьмы?

      – Где? – всполошились бабульки, нервно оглядываясь по сторонам.

      – Прямо передо мной. – зарычал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая плащ от дорожной пыли.

      – Люб, я чёт не поняла, этот суповой набор нас назвал ведьмами?! – разъярённо зашипела Сима, дожёвывая кожуру от яблока.

      – Мужик, ты чё бессмертный? – сжимая кулаки, двинулась на него Люба. – Так мы это сейчас исправим.

      – Но, но, но, попрошу без рукоприкладства. Я как никак – сам Кощей бессмертный. –