Не про сыр. Опять Ты

уже ворчливо напоминал о себе, хотя и без того есть хотелось. Следы чувствовались носом, но утренний лёгкий снежок припорошил всё и спрятал мелкие мышиные тропинки. Лиса облизнула нос, чтобы освежить нюх, и шёпотом сказала, как ей казалось совсем неслышно:

      – Вот бы хоть самую захудалую мышь найти.

      И тут откуда-то из-под самого низа куста кто-то пробасил тоненьким голосом:

      – Ещё чего, у нас семья зажиточная. Все мыши крепкие да здоровые. Тебе не чета, вертихвостка!

      Лиса одним прыжком через поляну под самый куст. Там в сугробе лазейка. Нос туда сунула, а там пень кряжистый под снегом спрятан. А у корней маааленькая дубовая дверь. Хвать Лиса лапой по двери, а зацепить ручку не может – мелкая очень. Только лапой туп-туп по двери постучалось. А из-за двери:

      – Ахаха! Ишь чего удумала, дверь крепкая, и нора глубокая. Тебе не по силам.

      Видит Лиса, и впрямь дверь крепкая. Но уходить не хочет. Заговорила она ласково:

      – Мышь, а Мышь, я вот тут корешки разные собираю, на веганство перешла. Вот думала у тебя спросить мяты да розмарина. Ты бы мне вынес немножко.

      А Мышь ей отвечает тоненьким басом сурово так:

      – Ты, Лиса, иди дураков в другом месте ищи. У нас таких нет.

      Поняла Лиса, что тут ловить нечего. Ну, и ладно – думает – пойду, правда, в другом месте поищу. Дураки, авось, найдутся.

      Идёт-идёт по лесу Лиса, да по сторонам глазами зыркает. Где ветки обломаны, там лось проходил. Следов не видать, а всё понятно, туда ходить не надо. Лось может и не особо умён, однако бывает зол. А с такими дураками опасно. И еды у него не добыть, он под снегом мох разрывает. Разве что, если на веганство переходить, – желудок возмущённо забурлил. Ну-ну – успокоила его Лиса –это уж совсем крайний вариант. Поищем что получше. Нос облизнула, ушами повертела – слышит, ворона на ветвях устраивается. Наверное, чего-то где-то ухватила. Лиса и говорит себе шёпотом:

      – Ворона ухватила, а может и мне перепадёт – и захихикала довольно.

      – Пррроваливай! – донеслось с высокой ветки берёзы.

      Встрепенулась Лиса – да, что ж такое, чего й то я совсем разучилась шёпотом говорить, охрипла похоже. Но виду не подала, и примирительно так начала:

      – Чего ты ругаешься, я же тебя всегда хвалю, что ты хорошо поëшь!

      – На тебя сыррра не напасёшься! Нечего мне тут спагетти на уши вешать! Хитрррая!

      – Ой, а ушки у тебя совсем маленькие, миленькие, на такие ничего и не повесишь. А вот от спагетти с сыром я бы сейчас не отказалась. Ой, аж в животе заурчало.

      Лиса в нетерпении стала переступать с лапы на лапу.

      – Пррританцовываешь что ли? Ну, потеха! Вот стрекозы тоже отплясывали, пока не замëрзли все. Я себе с десяток насобирала. Уж так и быть могу одной угостить, хоть ты и хитрюга-обманщица, а хвалишь и правда приятно.

      – Нет уж, спасибо. Я ещё не настолько голодна, чтобы на стрекозу польститься.

      – Кррроме стрекоз, только жуки есть сушëные. А коль не хошь, так надо свои запасы иметь. Вот муравей всё лето работал, теперь пузо греет, в ус не дует.

      У Лисы начал мёрзнуть нос, и она подула в него, и заодно в усы. Просто из любопытства.

      – То же мне пример – муравей. Какое у него пузо. У самых работяг пуза-то и не бывает. Они все стройные.

      – У муррравья брррюшко.

      – Ты мне всё про насекомых, ворона. Всё не то. Пойду-ка я к волку, он чего-нибудь пораздобыл наверняка. Бегает без устали всё. А я у него умыкну, так он дурья башка ещё думать будет, что он мне должен. Ахаха! Ахаха!

      – Сдурррела ты Лиса, видать! Что думаешь, волк забыл, как ты его в проруби приморозила. Он хоть умом не далëк, да с тех пор кой-что уразумел. Кабы ты его хвоста не лишила, он бы может и простил да забыл. А так хвост потерял – не забудет! Волк не ящерица, у него уж не отрастëт!

      И правда, думает Лиса. Не отрастёт. Волк хоть и простоват, но зимой лучше не соваться, а то он мне живо всё припомнит, и у самой хвост откусит. Лиса оглянулась на свой хвост, какой красивый, пушистый, каждая шерстинка ровно-ровнёхонько лежит. Залюбовалась Лиса, заиграла хвостом. Ах, на солнышке особенно хорош. Тут живот как заворчит из-под Лисы.