Кодекс честного вора. Владимир Колычев

остановилось – это верная смерть, но его ноги, казалось, жили своей жизнью.

      Артем пятился на глазах у Сергила и его свиты. Их было трое, и все они потрясенно смотрели на него. Никто не пытался достать оружие, добить Артема. Все ждали, когда его пристрелит затаившийся где-то у них за спинами снайпер.

      И снайпер выстрелил. Пуля всего лишь чиркнула по голове Артема, но ему показалось, будто она снесла ему верхушку черепа.

      Он должен был упасть, лишиться чувств, но тело каким-то чудом оставалось на ходу. Артем ничего не соображал, красная пульсирующая пелена застилала глаза, а ноги продолжали жить своей жизнью.

      Он свернул в сторону, побежал по тропинке вдоль железнодорожного полотна. За спиной кто-то что-то кричал, а он продолжал бежать.

      Сердце билось в груди, голова как будто не своя, но все-таки она соображала, подавала команды в ноги, которые уже отказывались повиноваться. Слишком быстро бежал Артем, чтобы не выбиться из сил.

      Сергил вероломно предал его, и на «стрелку» он приехал только для того, чтобы убивать. Не договариваться приехал, а убивать. Он оказался последней сукой и должен был поплатиться за это. Но Артем об этом не мог думать. Остатки его сознания сконцентрировались вокруг одного-единственного, настолько же примитивного, насколько и естественного желания выжить.

      Снайпер находился за железнодорожной насыпью, он уже не мог стрелять с прежнего места, но Сергил послал за Артемом своих людей, они бегут за ним, и у них должно быть оружие. Артем это понимал, но не останавливался. Нельзя было делать этого: одно неловкое движение, и он упадет. И больше не поднимется…

      Упал он, выбегая на какую-то дорогу. Взгляд суматошно выхватил углубление под ногами, сознание даже послало команду, но препятствие он преодолеть не смог. Канаву перепрыгнул, но равновесие не удержал и растянулся на дороге. И чуть не попал под колеса.

      Взвизгнули тормоза, выплеснулась пыль из-под колес, в кузове грузовика что-то бухнуло, открылась дверь.

      – Ты, урод! – взвыл грубый мужской голос.

      Артему нужно было подниматься, объясняться, просить о помощи, поскольку бежать дальше не было сил. Но не мог он подняться, и руки отказывались повиноваться, и ноги.

      Водитель подбежал к нему, взял за плечо, перевернул на спину. Артем увидел узкое, вытянутое вперед лицо, круглые с желтизной глаза, дыхание было насквозь прокуренное.

      – Эй, мужик, ты чего?

      – Я не мужик… Я в законе… – пробормотал Артем.

      – Э-э… Ну, держись, бродяга!

      Водитель сгреб его в охапку, затащил в машину. Теряя сознание, Артем успел продиктовать номер Бовика.

      Пуля прошила грудь в момент, когда сердце сжалось. Прошила грудь насквозь, вышла, едва не задев позвоночник. И вторая пуля не смогла убить Артема. Но хорошего все равно мало. Сердце, можно сказать, надорвалось, вытягивая Артема из жизненной ямы, сейчас оно отказывалось работать. Да и рана в груди сама по себе серьезная. И черепно-мозговая