Чародей: Досье Петербурга. Досье 1–3. Николай Волков

что мы еще встретимся с тобой… Как мне называть тебя?

      – Скамми. Витторио Скамми. Но не советую вам пробовать мое Имя, леди, это ничем не закончится.

      Она лениво посмотрела на меня.

      – Что мне твое Имя, когда ты бы сгодился мне целиком…

      В этот момент, кто-то кинул мне за шиворот горсть снега, и я заорал и задергался, пытаясь вытряхнуть его.

      – Извини, братик, но мне кажется, что тебе нужна была помощь с этой…

      – Да твою ж… Сестренка, мы просто общались. Да помоги же ты вытряхнуть…

      – Никаких сделок, милочка, – сверкнула Фая глазами в сторону Уатах – и вообще не лезь к нему.

      Я, все-таки, вытряхнул снег, и гневно посмотрел на нее.

      – Ты вообще в своем уме?

      – А ты, раз с ней заговорил? Ты вообще сюда шел не для того, чтобы с какими-то девками знакомиться, будь они хоть трижды сидхе.

      Я выругался, и только тут заметил, что Уатах больше рядом нет. Что не удивительно, мою сестру – выдержит не каждый. Даже мне ее иногда придушить хочется, а я то – ее брат.

      – По крайней мере – мы уже кое-что выяснили – буркнул я.

      – И что же?

      – То, что у Зимних определенно есть интерес в этом доме. Сейчас дождемся пока та компания, которая туда приперлась разойдется, и пойду.

      Ждать нам пришлось еще часа полтора, пока последний из развеселой компании подростков не покинул дом, и на улице не стало менее людно.

      Подойдя к зданию, я набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и вошел.

      Глава 18

      Шесть колонн стояли, в край очерченного круга. Разрисованные, и расписанные, где фломастерами, где шариковыми ручками, а где и краской из баллончиков стены. Три почтовых ящика, на которых какие-то местные шутники переправили все цифры на сочетания из «трех шестерок». Лестница наверх, опоясывающая все колонны.

      Это все я заметил в первые же секунды, как и кучу других, чисто бытовых, деталей, но меня интересовали не они, и я прислушался к своим ощущениям.

      А вот они-то были крайне гадкими…

      Как вы помните, я работаю больше с той магией, которая требует хирургической точности, и это сказывается и на моей чувствительности к магическим полям и воздействию.

      Я стоял в месте силы. Возможно, вы что-то слышали о незримых потоках магии, которые опоясывают весь земной шар… Так вот это место – было не из таких, которые лежат на этих потоках. Скорее его можно было сравнить с огромным прудом, куда вода натекла, и ее было очень много, но дальше она стухла. Нет, даже не стухла, а превратилась в крайне вонючую смесь дегтя и мазута.

      Здесь не было чистой магии, порожденной самой жизнью, но то, что здесь было – грозило вывернуть меня наизнанку своей мощью и…

      И я позавидовал смертным, которые всего этого не ощущают.

      Мне безумно не хотелось пользоваться Зрением, поскольку я вполне хорошо представлял себе, что я могу тут увидеть, и мне не хотелось сохранять это в памяти до конца дней. С другой стороны, я боялся что без его помощи, я не найду то, что мне нужно.

      И тут