Только не для взрослых. Ида Мартин

колючкой.

      – Тоня не колючка. Она просто интроверт.

      – Нет, не просто. Она все держит в себе, никогда не жалуется и не просит о помощи.

      – Тоня выросла настоящим мужиком, – расхохотался папа. – Мы – молодцы!

      – Это не смешно, – фыркнула мама. – Если единственный человек, с которым она находит общий язык, – психологически травмированный мальчик, то мы не молодцы.

      – У них любовь – и с этим ничего не поделаешь.

      – Я ничего против не имею, Костя мне нравится. Несмотря на все «но», влияет он на нее хорошо. И все же мне бы хотелось, чтобы между нами было больше тепла.

      – Это в тебе гормоны беременных заговорили.

      – Возможно. А может, я тоже повзрослела.

      То, что мама намерена сидеть с ребенком до пяти лет, меня просто убило.

      Выходило так, что я уже не буду ему нужна. У него будет мама. И ему, конечно, не придется бояться темноты и одиночества, но вовсе не из-за меня. И английскому его она не научит, и музыку не поставит. А через пять с половиной лет, если прибавить еще шесть месяцев до его рождения, мне исполнится двадцать три. И к тому времени я уже стану совсем другой. Правильной и душной, как все взрослые.

      – То, что сказала твоя мама сейчас, совсем не означает, что после рождения ребенка она не передумает. В любом случае ты ей точно понадобишься, – сказал Амелин, выслушав мои опасения.

      Мы развалились на диванах в малюсеньком темном кафе возле моего дома. Там всегда играла тихая электронная музыка, пахло ванильными круассанами, а официантом был приветливый темноволосый парень в белом фартуке с надписью на бейдже: «Наташа». Он знал, что мы всегда заказываем чайник жасминового чая, никогда не делал мне замечаний, если я устраивалась на диване с ногами, и никогда не поторапливал.

      – А я не хочу понадобиться. Я хочу сама!

      – Сама что?

      – Ну я не знаю… Заботиться о нем, воспитывать…

      – Мне кажется, ты капризничаешь.

      – Ничего подобного. Просто… Просто это несправедливо.

      – Несправедливо было бы, если бы твоя мама решила повесить малыша на тебя.

      – Думаешь, я бы не справилась?

      – Конечно справилась, но он бы отнимал у тебя слишком много времени. – Костик придвинулся ближе. – Разве тебе больше не о ком заботиться и воспитывать?

      Убрав челку с его лба, я заглянула в улыбающиеся глаза:

      – Ты что, хотел бы снова стать маленьким?

      – Нет, – ответил он чересчур быстро. – По крайней мере маленьким собой точно. Знаешь, у психологов есть такой прием. Когда им нужно раскрутить тебя на эмоции, они просят представить себя ребенком в какой-то прошлой неприятной, обидной ситуации. Ситуации беспомощности или страха, а потом предлагают вообразить, будто ты, тот, который сейчас, приходишь к этому ребенку на помощь. Спасаешь, защищаешь, жалеешь. Это ужасный трюк. – Он уткнулся носом мне в плечо. – В первый раз когда я его проходил, то рыдал белугой. Правда. Полчаса не мог успокоиться. Потом стал хитрее. Старался не думать и не представлять, чтобы снова не попасть в эту ловушку.

      Официант