Только не для взрослых. Ида Мартин

Артём сразу, как только услышал мой голос.

      – Куда?

      – Я еще не придумал, но хочу знать, согласна ли ты.

      – Это типа сбежать?

      – Типа сбежать.

      – А как же школа?

      – А что школа?

      – Я должна в нее ходить.

      – Ничего ты не должна. Я не ходил ни в какую школу и, как видишь, жив.

      – А мама? А Америка?

      – Поэтому я и спрашиваю, согласна ли ты. – Его голос посерьезнел.

      – Включи камеру, – попросила я.

      В ту же секунду появилась картинка.

      Он еще валялся в кровати, взъерошенный и полусонный, за его голым плечом на тумбочке остывала чашка кофе. Я почувствовала сладковатый запах его кожи, аромат черного кофе и лавандовый ароматизатор. Уютная, успокаивающая, до боли знакомая обстановка.

      – Может, я и правда неосознанная?

      – Что? – Артём вопросительно вскинул бровь.

      – Я очень хочу с тобой уехать, и мне все равно, что потом будет. Даже если случится что-нибудь плохое.

      – Плохого не случится. – Он приподнялся, облокотившись на подушку. – Будет только хорошее. Обещаю. Ты же мне веришь?

      Жаловаться маме Марианна Яковлевна не стала, зато Носков доложил о пятничном происшествии.

      – Почему ты мне ничего не сказала? Это что же такое? Ты что, собиралась сбежать? У тебя вообще совести не осталось? – весь вечер кричала мама. – Мне что, теперь запретить тебе в школу ходить?!

      Эти дни она разговаривала со мной только на повышенных тонах.

      – Мам, пожалуйста, хватит ругаться. Я больше не могу.

      – Твой Артём не понимает, что и на него управу можно найти? В организации, где работает Владимир Петрович, и такие вопросы решают. Пусть устроят ему хорошую трепку, чтобы знал, что не все в жизни дозволено.

      – Хочешь нанять людей, чтобы они побили Артёма? Мам?!

      – До некоторых доходит только по-плохому.

      – Ты же меня сама всегда учила, что силой ничего не решается.

      – Да! Но я уже не знаю, что и делать.

      В желтом свете кухонного абажура было видно, как в темное окно бьются снежинки. Из маминого компьютера доносилась тихая успокаивающая музыка. Я накрыла ее руку своей, и на секунду мне показалось, что все еще можно исправить и вернуть, как было год назад, когда я не знала Артёма и верила, что моя мама – самый лучший человек на Земле.

      – Нужно связаться с его опекуном! – оживилась вдруг она. – Не помню, как его зовут. Звонил мне тогда летом. Уж у него-то должны быть способы воздействия на своего подопечного. Если у человека нет родителей, это не значит, что его нельзя приструнить.

      – Артёму двадцать, и Костров уже ничего не решает. Только финансовые вопросы.

      – Только финансы? – Мама многозначительно посмотрела на меня поверх очков. – Это значит, что он решает все.

      – Ты же не собираешься ему звонить? – испугалась я.

      – До нашего отъезда осталось чуть больше двух недель. Поверить не могу, что это безумие когда-нибудь закончится.

      Глава 9

      Никита

      Теперь, после того воскресенья,