Работа над ошибками. Ульяна Гринь

где болит!

      Собака глянула на меня, словно жалуясь, и отвернула морду. Этот жест я знала с лапушками: мол, делай всё, что надо, я тебе доверяю и не укушу. Присев над собакой, я принялась искать рану на шее. Нашла и приценилась – надо ли зашивать. Ранка была небольшая, но широкая, кровь сочилась медленно, потому что достать до неё языком Лимон никак не могла. Из-за плеча раздался голос парня:

      – Надо перекисью залить и стрептоцидом поверх, чтобы подсохло.

      – По-хорошему, её надо к ветеринару отвести, – вздохнула я. – Но у меня нет денег.

      – Сиди тут, щас.

      Он быстрым шагом направился в подъезд напротив моего. Значит, живёт тут. Как-то раньше я его не видела? Или видела, да не обращала внимания, потому что он старше года на три?

      Лимон лизнула мою руку и снова принялась зализывать лапу. Я погладила собаку по лохматому боку, стараясь расчесать шерсть пальцами, сказала:

      – Сейчас мы тебя вылечим, Лимончик. Не бойся, этот парнишка очень добрый! Он тебя не обидит.

      Собака ответила по-своему, по-собачьи: прошлась языком по моей руке, ткнула носом под пальцы и нашла ссадины на ладони, деловито стала лизать. Лечила. Хорошая собаченька, умная, ласковая! Я буду не я, если не заберу её домой. Нельзя её во дворе оставлять!

      Быстрый шелест кед по асфальту, и парень присел рядом, отпихнул мои руки:

      – Дай-ка я. Смотри, цапнет!

      – Не цапнет! Лимон не кусается! – возразила я, отводя морду собаки подальше от раны.

      – А ты смелая, – усмехнулся парень, откупорив тёмный пузырёк. – Держи тогда, чтоб не испугалась.