За каменной стеной. Мила Дрим

хочется. Очень.

      Рыдать навзрыд, чтобы вся эта боль ушла. Только она, зараза, не исчезает. Я пробовала.

      Будто приросла к моей душе.

      Молчать дальше – делать только хуже.

      Неизвестность пугает не меньше.

      Будь что будет!

      Собираюсь с силами и тихо шепчу:

      – Я боюсь, что ты захочешь заняться со мной интимной близостью.

      Замираю. Страшно. Страшно как отреагирует Садыков.

      Да, до этого момента он ни словом, ни делом не проявил себя как псих, но вдруг, мало ли…

      – Это всё? – интересуется Руслан.

      Распахиваю глаза и устремляю взгляд на него.

      – Разве этого недостаточно? – сокрушенно выдыхаю.

      – Я хотел бы услышать все твои страхи, чтобы знать, как себя вести.

      Ответ Руслана кажется таким… Заботливым.

      – Это мой самый большой страх, нет, – мотаю головой, по моим щекам бегут горячие слезы, – еще сильнее я боюсь, что после этого я потеряю малыша. Я не хочу… Понимаешь? Однажды я почти потеряла его.

      – Понимаю, – отвечает Руслан, и я улавливаю в его ответе печаль.

      Он опечален из-за моего страха интимной близости?

      Сквозь пелену слез смотрю на его задумчивое лицо. Садыков, опустив взор, разглядывает свои ладони.

      Замечаю, как вздуваются на них вены.

      Что мне сказать? И нужно ли что-то говорить?

      – Фаиз бил тебя, Диляра? – Руслан поднимает взгляд и смотрит мне в глаза, а кажется – что прямо в душу. – Он насиловал тебя?

      Глухое рыдание вырывается из моей груди. Прижимаю к губам дрожащую ладонь. Сжимаю веки.

      Я впервые открыто говорю об этом кому-то.

      Даже родители не знают.

      – Да, – беззвучно шевелю губами.

      В комнате повисает напряженное молчание.

      Чувствую, как на руках поднимаются тонкие волоски. Обхватываю себя за плечи.

      – Сиди, я скоро, – бросает Садыков и быстрым шагом скрывается за дверью.

      Куда он пошел? Что собрался делать?

      Я сижу, не в силах пошевелиться. По щекам бегут слезы, грудь раздирает от боли и ощущения пронзительного одиночества.

      Слышу какой-то шум за окном. Поворачиваю голову. Там, вдали, что-то мелькает.

      Будто направляемая кем-то, подхожу поближе к окну и потрясенно замираю.

      Там, вдали, словно маятник, из стороны в сторону, качается боксерская груша…

      ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

      – Диляра, – зовет меня Руслан.

      Оборачиваюсь и с напряжением наблюдаю за тем, как он идет ко мне.

      Движения Садыкова спокойны, но я знаю – минутами ранее он был другим.

      Руслан встает рядом со мной. В глаза бросаются капельки пота, проступившие на его лбу. Дыхание Садыкова все еще учащенное, и я замечаю, что он старается контролировать себя.

      Руслан устремляет сосредоточенный взгляд в сторону груши. Вздыхает. Краем глаза замечаю, как он сжимает челюсти.

      – Здесь дует, – нарушает затянувшееся молчание Садыков. – Давай вернемся на диван и продолжим