Гробница императора. Стив Берри

было овальное в отличие от большинства китайцев, глаза круглые, лоб высокий, редкие волосы слегка вились. Пау Вень был в малахитово-зеленой шелковой рубашке и белых брюках.

      – У вас очень красивый дом, – сказал Линь на своем родном языке.

      Пау кивнул, принимая комплимент со скромностью, подобающей человеку, которому скоро стукнет семьдесят. Хотя Пау был слишком молод, чтобы быть рядом с Мао, когда в 1949 году народная революция вышвырнула националистов Чан Кайши на Тайвань, его влияние возросло в 60-е годы и оставалось таким даже после смерти Мао в 1976 году.

      Затем, десять лет спустя, Пау Вень уехал из Китая.

      И в конце концов обосновался здесь, в Бельгии.

      – Я хотел, чтобы мое жилище, – сказал Пау, – напоминало мне о родине.

      Дом, расположенный в нескольких километрах от Антверпена, снаружи выглядел обычным сооружением с высокими серыми стенами, яркой крышей, выступающими навесами и двумя башенками, воплощающими все основополагающие элементы – завершенность, симметрия, иерархия – традиционной китайской архитектуры. Внутри дом был светлый, воздушный, повторяющий краски и стиль классического интерьера, хотя все современные удобства – кондиционер, центральное отопление, охранная сигнализация, спутниковое телевидение – были на месте.

      Линь был знаком с этим решением.

      «Сиюань».

      Высшее олицетворение богатства в Китае – жилой дом на несколько семей с центральным двором, окруженным четырьмя зданиями, как правило, с собственным садом и террасами. Когда-то в таких домах жила знать, сейчас их могли позволить себе только высшие военачальники, члены партийной верхушки или омерзительные нувориши.

      – Ваше жилище, – заметил Линь, – напоминает мне дом главы партийной организации одного из городов на северо-востоке, в котором я недавно побывал. Внутри мы обнаружили двести пятьдесят золотых слитков. Очень неплохо для человека, который зарабатывал всего несколько тысяч юаней в год. Разумеется, будучи партийным боссом, он полностью контролировал всю местную экономику, и с ним приходилось считаться всем предпринимателям и иностранным инвесторам. Я его арестовал.

      – После чего его расстреляли. Не сомневаюсь, быстро.

      Линь понял, что Пау знаком с системой наказаний в современном Китае.

      – Скажите, товарищ министр, что вас привело в Европу и, в частности, ко мне?

      Линь возглавлял Комитет партийного контроля Коммунистической партии Китая. Комитет подчинялся непосредственно съезду партии и обладал таким же значением, как и всесильный Центральный комитет. Его задача заключалась в искоренении коррупции и должностных преступлений.

      – Я бы не хотел иметь вас в числе своих врагов, – продолжал Пау. – Мне говорили, что перед вами трепещет весь Китай.

      Самому Линю также приходилось это слышать.

      – Другие говорят, что вы, наверное, при этом самый честный человек в стране.

      Такое утверждение Линь тоже слышал.

      – Ну а вы, Пау Вень, по-прежнему остаетесь китайским гражданином. Вы ведь так и не отказались от гражданства.

      – Я горжусь своим китайским происхождением.

      – А я пришел