Инсайт. Книга 2. Евгения Левицки

к виски, иначе, расчувствовавшись, заключил бы Еву в объятия и все без утайки ей рассказал. Или как дурак зарыдал бы на ее плече, распустив нюни от отчаяния.

      – Да я сама с ним сыграю! – продолжала Ева, перебирая руками одетые в перчатки пальцы Шута. – У меня же есть дар! Он может ему пригодиться. Мы обязательно придумаем, как уговорить его помочь вам!

      Вот оно что: она еще ничего не знает. Стром не сказал, что их проклятье нельзя снять. Она думает, братья всего лишь проиграли Вормаку.

      – Килан, ну что ты молчишь?.. – расстроилась Ева. – Это всего лишь игра.

      Надо что-то делать. Шут с трудом отвел глаза от возлюбленной и, вперившись взглядом в стакан, вырвал свою руку из ее ладоней.

      – А с чего ты взяла, что я так уж расстроен? – прохладно спросил он. – Я просто хочу немного выпить да развлечься.

      – Развлечься? – растерялась Ева. – А я могу составить тебе компанию?

      Шут улыбнулся и, повернувшись к Еве, взглянул ей в глаза.

      – Ты? – усмехнулся он. – Нет, ты не можешь.

      – Я тебя не понимаю.

      – Неужели ты решила, что между нами что-то есть? – он насмешливо приподнял брови. – Видимо, нам стоило поговорить об этом раньше. Извини за то, что случилось в каюте. Я просто соскучился по женской ласке, и… ты была так близко, я не удержался.

      Ева недоверчиво хмурилась.

      – Ты шутишь.

      – Вовсе нет. Прости, но ты слишком юная и к тому же не в моем вкусе, – сообщил Шут и вцепился руками в стакан, чтобы унять дрожь. – Я и подумать не мог, что для тебя это будет так важно. Что ты так серьезно воспримешь тот поцелуй.

      Верит ли она ему? Шут не понимал. Ева продолжала изумленно молчать. Что же сделать, чтобы разбить ей сердце окончательно и бесповоротно?

      – Надеюсь, мы все выяснили, – нарочито небрежно добавил Шут и, вытащив из кармана несколько монет, протянул их Еве. – Будешь уходить, передай-ка их во-о-о-он той дамочке у бара, – он кивнул в сторону блондинки, ожидающей клиентов. – Сразу мне приглянулась. Я планирую как следует отдохнуть с дороги.

      Внутри Евы все оборвалось. Казалось, сердце от боли вспыхнуло и тут же обуглилось, рухнув на грязный пол таверны, прямо под ноги Шуту. Он взял руки Евы и, вложив в них монеты, широко улыбнулся, еще раз указав подбородком на блондинку у бара.

      Ноги стали ватными и как будто чужими, в висках застучала кровь. Ева смотрела на монеты в своих руках и не могла поверить в то, что услышала. Шут вальяжно откинулся на спинку стула и, закинув ногу на ногу, наблюдал за вышеназванной блондинкой.

      Ева высыпала монеты на стол и, развернувшись, побрела прочь. В ушах звенели слова Шута: «Неужели ты решила, что между нами что-то есть? Я и подумать не мог, что для тебя это будет так важно».

      Килан проводил ее взглядом. Как же больно! Еще непонятно, кому он сделал больнее: ей или самому себе. Этого она ему точно не простит. По крайней мере, он на это надеется. Лучше бы ей разлюбить его окончательно и бесповоротно. Висмут прав: Шут – калека и не имеет ни малейшего права обрекать Еву на пожизненные мучения