Тени скользких улиц. Лана Кей

подробнее, что вы помните об этом дне? – он или не замечал ее раздражения, или делал вид, что все в порядке.

      – Вам с утра или только про музей?

      – Давайте с утра, – разрешил полицейский, торопливо пролистал блокнот до чистой страницы и с усердием ученика младших классов начал записывать в него каждое слово.

      Лейла села на стул рядом с мужчиной и начала прокручивать в голове события двухнедельной давности. Это было не очень просто, но она старалась.

      – Так, это была суббота. Да? Значит, я не работала. Вроде бы встала и поехала в бассейн.

      – Вроде бы или поехали?

      – Ну, вроде поехала, я же говорю, сложно так вспомнить. – Лейла потерла лоб в районе переносицы. – Да, я была в бассейне, потому что, когда выходила из него, встретила мою подругу, Киру, она живет недалеко.

      – Кира может это подтвердить? – поднял глаза от записей Филько.

      – А мне нужно алиби? При чем тут бассейн вообще? – накопившееся недовольство стало сложно скрывать, голос девушка задрожал.

      – Нет, что вы, Лейла Романовна, говорите дальше, – как белый флаг поднял карандаш полицейский, и снова уткнулся в блокнот.

      Лейла попыталась замедлить дыхание, чтобы успокоиться. Она убеждала себя, что ничего не сделала, значит и волноваться ей не о чем.

      – Так, бассейн. Потом домой, собралась и поехала в музей.

      – В каком часу вы были в музее?

      – В три, может в три тридцать. Там я слушала экскурсию. И была до тех пор, пока не зазвучала пожарная сигнализация, и нас всех не вывели из помещения. Потом нас снова пустили, я еще минут 30 смотрела экспозиции одна. Вечером поехала в магазин, и все.

      – Зачем?

      – Продукты покупала, в супермаркете была.

      – Понятно, – протянул младший лейтенант. – Есть ли у вас знакомые в музее?

      Девушка нахмурила брови. На переносице справа образовалась небольшая морщинка. Лейла снова машинально разгладила ее костяшкой большого пальца, и вернула лицу безмятежное выражение.

      – В этом конкретном – нет. В другом, я не знаю, у меня есть пара друзей по интернету, но я сомневаюсь, что они как-то связаны с музеями. Да что происходит уже скажите? – терпение Лейлы все-таки лопнуло, и она перешла на крик.

      – Да не нервничайте вы, орать на меня точно не надо, – строго осек ее полицейский.

      Девушка захлопнула, как рыба, рот и тихонько добавила:

      – Простите.

      Этот сотрудник рождал в ней противоречивые эмоции. Так в детстве они с друзьями смотрели на сварку: знали, что потом будут болеть глаза, но не смотреть было невозможно, таким завораживающим казалось зрелище.

      Мужчина будто и не замечал ее смятения. Он сглотнул и продолжил казенным тоном:

      – В музее 15 июня было произведено хищение государственного имущества.

      – Чего?

      – Украли один экспонат, – пояснил Юрий Олегович и мрачно добавил. – Вы об этом что-то знаете?

      – Я? Вы что? Конечно, нет. Какой экспонат? Из новой выставки?

      – Хорошо, – проигнорировал ее вопросы