Оборотень по объявлению. Его запретная пара. Наталья Буланова

Ведь как там медоедка сказала? Либо быстро, либо долго и навсегда. А мы долго, но я и не подозревала о звериной половине. Значит ли это, что я была ему безразлична?

      Почему-то перед глазами встал Яр. Когда Аленка уезжала, я легко увидела его черный силуэт в темноте, хотя сама не понимала как.

      – Эй, не грусти, елы-палы. Можно дам совет?

      – Давай.

      – Не принимай никаких решений. Дай себе как следует подумать об этом, принять.

      – Я постараюсь. А куда мы едем?

      – Как я поняла, твои братья – не вариант. Так что я хочу отвезти тебя в свое тайное логово медоедки. О нем никто не знает. Там тебя точно не найдут, если сама не захочешь.

      Аленка потянулась и открыла бардачок.

      – Бери мобилу, свою кидай сюда. Покатаю немного, запутаю кошаков. Пусть немного вымотаются, елы-палы! А сама пока попробую разузнать, зачем все это невесте. Приеду с вкусняшками.

      Аленка притормозила у вытяжки из метро, выходящей на детскую площадку.

      – Это тут. Открываешь среднюю решетку и лезешь. Только дай сбрызну тебя нейтрализатором, он сбивает запах.

      И пшикнула на меня чем-то из пузырька. Звук был один в один как тогда в переулках, когда Тень нес меня прочь.

      Так вот что это было!

      Аленка посмотрела на меня, взгляд – как напутствие не унывать. И вдруг изменилась в лице, скосила глаза в район моей шеи:

      – Метку Артур поставил?

      – Ты про шрам? Почему он сегодня так всех интересует? – Я инстинктивно прикрыла шею рукой.

      – Потому что очень похож на метку, елы-палы! Все же очевидно!

      Для кого? Для мира оборотней? А вот для меня – нет. Я с этим шрамом сколько себя помню.

      – Что за метка?

      – Ну… – Медоедка хитро ухмыльнулась. – Это собственнический кусь от оборотня. Сейчас это считается дикостью – никто так не делает. Но когда мой лис меня посмел так цапнуть, я ему все лицо искусала так, что он в щербинку до сих пор ходит, елы-палы!

      – Ого, – только и смогла сказать я, а потом откинула вниз машинный козырек от солнца и посмотрела на свой шрам в маленькое зеркальце.

      Почему всем он кажется похожим на метку?

      Я к нему давно привыкла, но все равно стеснялась, поэтому носила все с воротом. Привыкла. Так меня папа всегда одевал, приговаривая: «И шейку закроем, да?»

      Так это и вошло в привычку.

      Белое овальное пятно сантиметра три на пять со здоровой кожей посередине.

      – Оно у меня столько, сколько себя помню. И росло вместе со мной. Так что вряд ли меня кто-то хотел присвоить младенцем, верно? Не такой же зубастый малыш?

      Я нервно рассмеялась. В вопросе скользнул страх. Вдруг у оборотней и такое бывает?

      Медоедка не отвечала, что еще больше подкидывало дров в топку воображения.

      Да нет! Не может быть. Ведь так?

      – Ну нет, конечно, елы-палы! Мы ж не больные! – Аленка так громко это сказала, что я подпрыгнула на сиденье от неожиданности.

      Медоедка осмотрела двор:

      – Беги, пока никого нет, елы-палы! Эта вытяжка давно не функционирует. Спустишься