Последнее прощай. Фиона Лукас

намека (такого она бы точно не потерпела) – он говорил то, что думал.

      Анна кивнула в ответ и поспешила проглотить случайные слова, готовые сорваться с ее губ, боясь, как бы они не превратись в просьбу остаться и продолжить беседу, словно она человек, а не ходячая трагедия, требовавшая бережного обращения.

      Он бросил взгляд в сторону дома.

      – Мне нужно кое с кем… – он не договорил. Грустно улыбнувшись на прощание, он зашагал к дверям.

      Анна видела, как, удаляясь, его макушка замелькала в толпе на кухне.

      Он все-таки воспользовался проверенным трюком с невидимым другом, и ей впору было рассердиться, но она была ему благодарна. Он сделал это, чтобы уберечь от дальнейшей неловкости ее – не себя. Джереми видел ее стену и отнесся к ней с уважением.

      Сквозь стоявшие в глазах слезы она всматривалась в стеклянные двери дома.

      – А где Джереми? – возникла из ниоткуда Габи.

      Анна была уверена: подруга спрашивала неспроста – она наверняка уже успела заметить, что он в одиночестве вернулся в дом.

      – Ему надо было кое с кем переговорить, – объяснила она, игнорируя вспыхнувшее внутри тепло при мысли, что ее с ним связывала эта маленькая безобидная ложь, тайна, известная только им. Она отвернулась в сторону лужайки и уставилась в темноту.

      – Но… но мне казалось, вы отлично поладили, – непонимающе заметила Габи.

      – Так и есть.

      – Вы болтали целую вечность.

      Анна снова кивнула. Чувство вины больно ударило под дых. Было настоящей подлостью по отношению к Джереми позволять себе разводить с ним такие длинные разговоры. Клинок совести, сперва лишь резанув, впился и штопором вошел под кожу. Подло это было и по отношению к Спенсеру.

      – О чем ты только думала, Габи?

      Какие-то доли секунды Габи еще пыталась изображать непонимание, но сдалась. Умоляюще взглянув на Анну, она покачала головой:

      – Я не знаю… я просто думала, что он славный парень и что… и что…

      Анна стиснула зубы:

      – Только скажи, что мне пора двигаться вперед, и я вылью это шампанское прямо тебе на голову.

      Габи посерьезнела:

      – Тебе ведь в самом деле нужно…

      Ну все. С Анны было довольно. Исполнить свою угрозу она не решилась – лишь метнула свой стакан через ограждение на лужайку, где он, прокатившись по склону, скрылся в зарослях кустарника. Узнай Ванесса об этом, она бы ее убила.

      – Не нужно мне двигаться вперед! – воскликнула она. – Прошло всего два года!

      Габи открыла было рот, и Анна уже знала, что та хотела – и весьма справедливо – подчеркнуть, что скоро будет впору говорить о трех годах, но, уловив предостерегающий взгляд Анны, снова его закрыла.

      – Что мне, по-твоему, делать? Просто щелкнуть пальцами и сказать: «Ну что ж! Любовь моей жизни, мужчина, которого я обожала, умер, пора найти что-нибудь новенькое»? Он что, какая-нибудь кофточка из старой коллекции?

      – Ладно, нет…