Последнее прощай. Фиона Лукас

это понял.

      Не потому, что кто-то ему сказал, а потому, что он тоже через это прошел. Анна подавила всхлип.

      – С-спасибо, – пролепетала она, и по щекам устремились горячие дорожки слез.

      Снова наступила тишина, только на этот раз в ней чувствовалось тепло. Доверие. Угадывалось приглашение, разрешение. Анна разрыдалась. Задыхаясь от слез, она совсем потеряла ощущение пространства и времени.

      Наконец она села, при этом одеяло сползло с ее лица, потянулась к коробочке салфеток на прикроватном столике и высморкалась – не самый скромный или женственный звук.

      – Простите, – снова прошептала она, не вполне отдавая себе отчет, извиняется она только за хлюпающий нос или свои рыдания вообще.

      – Вы не нашли Спенсера? – поинтересовался он.

      Анна непонимающе нахмурилась:

      – Что?

      – Вы злились на него за то, что он вас оставил.

      Теперь она вспомнила. Как она звонила в прошлый раз и лепетала всякую чушь. Боже… какой же дурой она себя выставила. Он заслуживал хоть какого-то разъяснения.

      – Я… я… Он не вернется. Теперь я это знаю.

      На другом конце линии послышался легкий выдох – нет, это был не вздох, но все же признак участия.

      – Вам без него лучше?

      Уголок ее рта приподнялся в кривом подобии улыбки. Конечно, он был неправ, ведь Спенсер оставил ее не по своей воле, и все же ей понравилось, как этот человек построил свою фразу; он не заявлял, что ей было лучше, а интересовался ее мнением.

      – Нет, – признала она, – мне совсем не лучше без него.

      Снова выдох… или вздох… Что бы то ни было, он все понял.

      – Так больно будет всегда? – спросила она.

      – Вероятно.

      Она чуть не рассмеялась. Боже, как приятно слышать в ответ не какие-нибудь банальности или народные мудрости.

      – Он умер, – мягко сказала она, еще не до конца уверенная, готова ли она поделиться своей историей, пока не произнесла этих слов. – Ему было тридцать один, и он умер.

      – И вы все равно звонили ему, – озадаченно констатировал он.

      – Да. Глупо, не правда ли? Надеяться поговорить с тем, кто больше никогда не сможет выслушать, никогда не ответит.

      В трубке безрадостно усмехнулись:

      – Нет.

      Анна закрыла глаза. По щекам снова хлынули слезы. Какое облегчение…

      – Вы даже не представляете, как приятно иметь возможность все это высказать, все как есть, и знать, что тебя понимают.

      – Тогда расскажите мне что-нибудь еще.

      Она резко распахнула глаза:

      – О, не думаю, что мне стоит… то есть, я уже и так отняла у вас столько времени. У вас наверняка есть другие заботы…

      – Нет, – оборвал он ее, – не сейчас.

      – Но зачем вам?..

      – Потому что мне и самому хотелось бы иметь кого-то… – наступила пауза, слова давались непросто, – кого-то, кого я не знаю. Кого-то, кто не стал бы меня осуждать… Я не буду вас осуждать, Анна.

      Нет, он бы не стал. Она и так это знала. Она знала