Огонь вещей. Р. М. Рупова

кедров, что красят Ливанские склоны.

      Вокруг паладины с мечами в руках

      Стоят, страха ради ночного.

      Лишь пенье под утро невидимых птах

      Встревожит владыку земного.

      Возлюбленный мой – достоянье мое

      И я достояньем быть милого рада.

      Нам горлица тихую песню споет.

      Раскрылись цветы на полях Галаада

      И Солнце из золота ризы нам шьет.

      – Любимая, встань, утро дышит прохладой.

6.

      – Любимая, встань, утро дышит прохладой!

      Гранаты созревшие – щеки твои.

      Глядишь на меня голубиным ты взглядом,

      В речах различаю я голос любви.

      Прекрасна ты вся и пятна не имеешь.

      Со мною с Ливана в долины сойди.

      Ты сердцем моим восхищенным владеешь,

      От логовищ львиных скорей уходи.

      Не вижу тебя – не найду себе места.

      Мечусь средь людей – одинок, нелюдим,

      Тоски преисполнен, досады, протеста.

      Пленился я тихим величьем твоим,

      Родная сестра ты моя и невеста —

      Тебе уподоблю Иерусалим.

7.

      Тебе уподоблю Иерусалим.

      Взойду я под вечер на холм фимиама —

      Там воздух пронизан дыханьем твоим

      И явятся вдруг очертания храма.

      Аир и корица, и нард, и шафран —

      Любимая, твой аромат утонченный,

      Он мне для блаженства нездешнего дан,

      Мой кладезь, источник мой запечатленный.

      Сестра, благодатна твоя красота.

      Как козы сбегают с высот Галаада,

      Так кудри струятся. Любезны уста.

      А зубы – овечек подстриженных стадо,

      Что после купальни. Во всем чистота

      В разгаре цветенья небесного сада.

8.

      В разгаре цветенья небесного сада

      Незримые птицы чудесно запели.

      – Входи же под сень своего вертограда

      Отведать плодов, что налиться успели.

      – Пришел я в мой сад, о, сестра и невеста,

      Чтоб мирра набрать и в сосуд ароматы.

      Открой же, я не нахожу себе места,

      Стою на ветру, беспокойством объятый.

      Свершается то, о чем небо молила:

      Звучит в полумраке знакомый мне зов.

      Мне ясно, что там, за порогом, мой милый.

      Но, словно надвинулось бремя оков:

      Одеться и встать, и открыть я не в силах.

      Я сплю. Только сердцу совсем не до снов.

9.

      Я сплю. Только сердцу совсем не до снов —

      Тревожится, ноет почти без причины…

      Прочь, морок! Встаю. Открываю засов.

      Но милый ушел. Его нет и в помине!

      Обрушилось сердце в груди у меня.

      Бегу вслед за ним я в тревоге,

      Волнуясь, себя в происшедшем виня.

      Вдруг страж преградил мне дорогу.

      Жестоко меня избивали в ночи,

      Но было почти нечувствительно сердцу:

      Не плачет от боли – о милом кричит,

      Не знает, куда в одиночестве деться.

      Но утро приносит надежды лучи.

      Гляжу на тебя. Не могу наглядеться.

10.

      Гляжу