Хлопушка с прицелом. Евгений Новицкий

нет, – помотал головой Жнейцер. – Это мне как раз не нравится… Тем более Самсонов уже ставит… С Володиной своей, как всегда…

      – Ну и что же? – неодобрительно отвечал Герман. – Я вот тоже Гортензи постоянно снимаю. Тебя и этот факт не устраивает?

      – Нет, отчего же… – немного смутился Жнейцер.

      – И потом, что значит «не нравится»? – хмуро продолжал Герман. – «Время, вперед!» тебе, что ли, нравится? Или «Воскресение» твое треклятое?

      – Позволь, – начал возражать Жнейцер. – Я вообще всегда берусь только за то, что лично меня… Ой! – внезапно воскликнул режиссер. – Что это со мной?..

      – Да, что с тобой? – осведомился Герман, почему-то улыбаясь.

      – Плохо мне как-то. – Жнейцер схватился за живот. – Не надо было пить, наверно…

      – Мне же нормально, – пожал плечами Герман.

      – Видно, ты привычный… Слушай, мне правда ужасно… Все хуже становится… Надо «Скорую» вызвать…

      – Не надо! – отрезал Герман. – Поздно уже.

      – То есть как это? – не понял Жнейцер, бросив взгляд на наручные часы.

      – Я имею в виду: тебе уже никто не поможет, дражайший Мойша, – любезно пояснил Герман.

      У Жнейцера задрожали губы:

      – О ч-чем это ты г-говоришь?

      – А ты еще не догадался? – удивился Герман. – Я ведь тебя отравил, друг мой ситный.

      – Чем?! – в ужасе воскликнул Жнейцер. Он попытался привстать, но у него не получилось.

      – Крысиным ядом, – хладнокровно отвечал Герман.

      – Кошмар какой! – не поверил своим ушам Жнейцер. – За что же? За что?

      – Ты мой конкурент, – сознался Герман. – Только за это.

      – Конкурент? В чем? В каком смысле? – ничего не понимал режиссер.

      – О тебе столько пишут, – напомнил Герман. – А обо мне – ни строчки. Не будь тебя, писали бы обо мне…

      – Да с чего ты взял? – прохрипел Жнейцер.

      – Не знаю, может, я и заблуждаюсь, – пожал плечами Герман. – Но ведь назад уже все равно не переиграешь…

      – Отравить? Меня? – все сокрушался умирающий Жнейцер. – Мне такое… и в голову никогда… прийти не могло…

      – Ну, а мне вот пришло, – усмехнулся Герман. – И знаешь, ты сам меня вдохновил…

      – Чего-о? – взревел Жнейцер.

      – Ну как же, твоя любимая Катя Маслова тоже ведь была отравительницей. Я вдохновился этим любовно изображенным тобою светлым образом и отправился, фигурально выражаясь, по Катиным стопам…

      – Маслова никого не травила, – из последних сил выдавил Жнейцер, после чего замертво рухнул лицом в стол.

      – О чем это он? – недоуменно произнес озадаченный Герман.

      5

      – Поздравь меня, – этим же вечером рассказывал Герман Галине, – я отравил Жнейцера!

      – Как? – ахнула Галина. – Ты что – серьезно?

      – Ну конечно, – сказал Герман. – Небось уже завтра некролог напечатают… И после этого мы о Жнейцере не прочитаем уже никогда…

      – Герман, ты шутишь? – испуганно посмотрела на него Галина. – Ну скажи, пожалуйста,