Стенающий колодец. Монтегю Родс Джеймс

только сопровождал «главный» испуг, заставляя героя немного задуматься и глубже почувствовать ситуацию.

      Джеймс был блестящим чтецом: он сам читал свои рассказы. Кембриджские самодеятельные актеры считали за честь слышать знаменитого профессора, который так же убедительно рассказывал о привидениях, проклятых замках и таинственных предметах мебели. Как будто дело было на лекции и он сообщал, для чего предназначались этот нож или эта ритуальная маска. Когда ты читаешь собственные сочинения вслух, то все возможные повторения или поспешные сюжетные решения оказываются налицо, и поэтому в таком чтении – высшая дисциплина писателя-фантаста. Тексты Джеймса, впрочем, не обязательно читать вслух, их даже не обязательно читать внимательно, но совершенно необходимо – осмотрительно. Только так можно понять, что могло напугать героя и при каких условиях привидение оказывается именно привидением, а не посторонним шумом.

      Джеймс, безусловно, и основатель, и классик жанра ghost story (рассказ о привидениях). Конечно, о привидениях говорили задолго до него, достаточно вспомнить такие классические тексты, как «Нортенгерское аббатство» (1803) Джейн Остин, «История с привидением» (1819) Эрнста Теодора Амадея Гофмана или «Легенда о Сонной Лощине» (1820) американца Вашингтона Ирвинга. Но сам Джеймс видел истоки своей фантазии о привидениях не в прозе, а в поэзии: идеальным произведением в этом смысле он считал «Ленору» (1773) Г. Бюргера, балладу о путешествии на коне с мертвым возлюбленным. Читая этот текст, приходишь к важному выводу: только верность любимому человеку, даже после смерти, – та этическая модальность, благодаря которой ты оказываешься достоин всех своих приключений и вообще своей жизни. Ворох событий этой баллады рассмотрен сквозь призму этого нераздельного влечения любви и к смерти, и именно поэтому произведение осталось шедевром на все времена.

      Точно так же Джеймс аналитически разбирает нравственные начала каждой своей истории и выясняет, в какой ситуации возникает долг, в какой – терпение, а в какой – готовность принять испытания. Его варианту «Леноры» проза придает не вялость, как можно было бы ожидать, а стремительность. Это и есть гений «охотника» в литературе: он выясняет, чего на самом деле хочет герой, видит, когда человек должен ставить предел нашим желаниям (и как именно этот предел ставится), и понимает, что в этой ситуации порой никак не обойтись без привидения. Поэтому после чтения рассказов Джеймса мы чувствуем, что весь окружающий мир становится едва ли более гармоничным, но совершенно точно – гораздо более упорядоченным.

Александр Марков, профессор РГГУ и ВлГУ

      Стенающий колодец

      Истории, которые я пытался сочинить

      Мне никогда не хватало ни умения, ни терпения сочинять истории – я имею в виду исключительно истории о привидениях, других я и не пытался писать, – и порой мне доставляет удовольствие вспоминать об историях, которые время от времени приходили