Репутация. Лекс Краучер

шампанское лилось рекой, а джентльмены были с прическами и в накрахмаленных рубашках.

      На то, чтобы одеться и подготовиться к этому вечеру, у Джорджианы ушло три часа. Горничная Эммелина приложила все возможные усилия, чтобы каждый локон был на своем месте, каждая лента должным образом завязана и заправлена, и, закончив, застенчиво улыбнулась отражению Джорджианы в зеркале. Сама Джорджиана ничего особо воодушевляющего в этом отражении не находила – она знала, что ее темно-русые волосы чересчур тусклые, а бледное лицо усыпано отвратительными мелкими веснушками, – но признала, что постаралась и, пожалуй, добилась самого благопристойного результата за всю свою жизнь.

      Однако дом Вудли был таким пугающе роскошным, что даже после всех длительных приготовлений Джорджиане казалось – с тем же успехом она могла облачиться в наряд из кухонных полотенец. Прокладывая путь в толчее, она то и дело одергивала платье и поправляла волосы, достигая тем самым результата противоположного желаемому и приводя себя в еще больший беспорядок. И хотя никто не задерживал на ней взгляд – да и вообще не смотрел на нее, – Джорджиане казалось, что все присутствующие уже оценили ее и сочли неимущей; того и гляди кто-нибудь ткнет в нее пальцем, воскликнет: «Господи Боже, смотрите, бедная маленькая девочка со спичками!» – и сочувственно бросит ей под ноги горсть монеток.

      Преодолев длинный коридор, увешанный величественными картинами и уставленный мраморными бюстами почтенных особ, которые, казалось, все страдали запором, Джорджиана добралась до бального зала и двинулась вдоль стены, старательно избегая столкновений с танцующими и выпивающими. В этой комнате собралось столько красивых мужчин и женщин, сколько девушка не видела за всю свою жизнь, и в свете свечей они словно сияли; трудно было воспринимать их как индивидуумов – гости сливались в единую элегантную массу: ладоней, касающихся обтянутых тонкими перчатками запястий, лакированных каблуков, щелкающих по мраморному полу, и красиво очерченных губ, склоняющихся к изящным раскрасневшимся ушам.

      Казалось, все присутствующие здесь были в той или иной степени Значительными Лицами. И похоже, никто из этих лиц ни разу в жизни не испытывал скуки дольше десяти секунд. Джорджиана чувствовала себя как умирающий от голода человек, явившийся на пир.

      Несколько гостей вежливо кивнули девушке, и она робко кивнула в ответ, подозревая, что вскоре будет вынуждена вернуться туда, откуда начала свой путь, и воссоединиться с Бёртонами, но тут внезапно увидела Фрэнсис. Та стояла у раскрытой застекленной двери в сиянии светильника и выглядела еще великолепнее, чем в прошлый раз. Тогда она пряталась в темном, унылом коридоре дома Гэдфортов, теперь же пребывала в своей стихии – в платье, переливающемся тончайшими оттенками зеленого и золотого, и с бокалом вина в руке.

      Фрэнсис оживленно болтала с компанией юношей и девушек, таких лощеных и дружных на вид, что Джорджиане было страшно даже приблизиться, не то что