Дело двух Феликсов. АНОНИМУС

спустился на первый этаж, Ирэн посмотрела на него внимательно: что, очаровывал его старый бандит? Небось, про сына-скрипача рассказывал?

      – Было дело, – кивнул Орест.

      – Не верь, все вранье.

      – Что, нет сына? – удивился Волин. – Или, он, может, не скрипач никакой?

      Оказалось, что сын-скрипач все-таки есть и вообще, все, что говорил Серегин, правда. Но при этом, как ни удивительно, все было враньем. Просто есть такие люди, которые любую правду превращают во вранье.

      – Если Серегин скажет, что дважды два – четыре, или что Земля вращается вокруг Солнца, не верь, – толковала Ирэн.

      – Но сын-то…

      – Сын есть, – с досадой сказала она, – зовут Базиль. Он даже хотел меня с ним свести. Но мне не интересно, Базиль не человек, а канифоль. Тюфяк и маменькин сынок.

      – Зато папаша у него обаятельный, – с некоторой ревностью заметил Волин.

      – Зло и должно быть обаятельным, иначе кто попадет на его крючок, – объяснила Иришка…

      Волин вздохнул: похоже, в этот раз они промахнулись и убийцу придется искать в другом месте. Он тут вот о чем подумал: хорошо бы узнать, с какими аукционными домами имел дело Завадский, и что он в последнее время продавал или покупал.

      Так они и сделали. Метод, как ни странно, оказался вполне действенным. Очень скоро выяснилось, что незадолго до смерти покойный Завадский выразил желание продать кое-что на торгах аукционного дома «Лё Маре́[3]».

      – Лё Маре? – удивился Волин. – По-французски это, кажется, болото.

      – Сам ты болото рязанское, – отвечала Ирэн. – Лё Маре – исторический центр Парижа, богемный квартал, самое, как говорят у вас, понтовое место.

      – Понял, – кивнул старший следователь. – И что же именно хотел продать покойник в этом твоем «Лё Маре»?

      И он вопросительно поглядел на мадемуазель Белью. Та слегка нахмурила свои соболиные, как сказали бы в старину, брови. К сожалению, конкретных предметов в аукционном доме назвать не смогли.

      – Как же так, ажан, не разочаровывайте меня! – взмолился Орест.

      И Иришка не разочаровала. Да, предметы не были названы, но стало известно, что речь идет о вещах, принадлежавших старинному роду Юсуповых, а точнее, последнему князю из этого рода – Феликсу Феликсовичу Юсупову.

      При этих словах глаза Волина блеснули странным огнем.

      – Что? – спросила Иришка, как всякая почти женщина, тонко чувствовавшая перемены настроения собеседника.

      – Ничего, – отвечал Волин загадочно.

      Но так просто отвертеться ему не удалось. Девушка атаковала его с русским напором и французским очарованием, и он-таки вынужден был сдаться. Выяснилось, что вот именно сейчас старший следователь читает мемуары одного человека, который очень хорошо знал князя Юсупова.

      – И как это нам поможет? – сурово вопросила Иришка.

      Этого он пока не знал. Знал только, что такое совпадение не может быть случайным.

* * *

      Теперь Орест Витальевич спускался по улице Удон и думал, не в честь ли знаменитой пшеничной лапши

3

Marais (фр.) – Болото, трясина.