Пот демона. Александр Николаевич Гальченко

маешь меня?

      – Да.

      – О отцы! Как давно я хотел быть услышанным.

      – Кто ты? – голос девушки дрогнул.

      – Я Аран, так меня назвали родители. А кто я? Увы я не могу ответить на этот вопрос, я не знаю кто я для вас, и не знаю кто вы для меня.

      – Я сплю?

      – Ты потеряла сознание, слишком много усилий.

      – Значит, ты в моей голове? Ты демон?

      – Я не знаю значения этого слова, вернее я знаю, но не понимаю его. Если тебе так будет удобно, можешь меня так называть.

      – Мне неуютно, – голос её дрожал всё сильней, проявляя ноты истерики. – Я хочу проснуться.

      – Конечно, конечно, всё что скажешь, если захочешь поговорить, позови меня, я постараюсь прийти.

      – Я хочу проснуться!

      – Аран, моё имя Аран.

      Она открыла глаза. Красивая высокая, с длинными стройными ногами, изящной фигурой и миловидным, овальным лицом. Каштановые волосы крупными, слегка извивающимися локонами спадали на плечи. Поднявшись с пола, девушка поправила когда-то ярко синее, ныне выцветшее лёгкое платье, и опираясь о стол, потёрла лоб.

      – Жуть какая… Так, хорошо. Что дальше? – разговаривала она с собой собираясь с мыслями и огляделась по сторонам.

      Вокруг был бардак, всюду валялись глиняные горшки, бутылки, на столе, на страницах открытой книги, плесневел хлеб. Всё было на своих местах, и удовлетворённая этим фактом девушка вышла из сарая.

      – Василина! – послышался голос матери из окна. – Отнеси отцу воды, жарко очень.

      – Хорошо мам.

      Девушка, окончательно придя в себя, направилась к колодцу. Пройдя между большим домом из сруба и коровником, прихватив кувшин у порога, она вышла со двора и босые ноги понесли её к небольшому садку, насчитывающему десяток фруктовых деревьев, находившемуся неподалёку.

      Не прошло и часа как она добралась до склона, увидев внизу отца, который вилами переворачивал стога сена, чтоб те лучше просохли. Сделав глоток из кувшина, она поморщилась.

      – Тёплая уже. А если…

      Прищурив глаза, обхватив сосуд ладонями, она глубоко вдохнула и замерла.

      – Ну! – произнесла она сердито. – Давай. Остывай! Ну!

      Девушка сердито потрясла кувшин и стенки его запотели.

      – Получилось… Получилось! – обрадовалась она и рванула со склона к отцу, радуясь словно дитя.

      – Василина, девочка моя. – довольно произнёс отец. – Ты тут зачем?

      – Я тебе воды принесла. Ужарился совсем поди?

      – Спасибо дочка. – он принял кувшин и сделав крупный глоток дёрнулся от пронизывающей зубы боли. – Она ледяная. Ты где её такую взяла?

      – Пап, ну, где воду берут, в колодце.

      – Но… Она же ледяная, как ты?

      – Кувшин, наверное, не знаю пап.

      Он пристально смотрел на дочь, на её сияющее красивое лицо и улыбка расплылась на его лице.

      – Что? – смущённо спросила она, отведя взгляд в сторону.

      – Какая же ты у меня красивая. Не за горами тот день, когда женихи толпами повалят.

      – Па. – недовольно ответила она.

      – Тяжело тебе будет выбрать, ох тяжело. Уверен, что и с Валиора один два молодца да появятся.

      – Ты опять за своё? Не начинай, фу!

      – Вот посмотришь моя хорошая, вот посмотришь. – он обнял дочь и погладил её роскошные волосы.

      Когда солнце подползало к горизонту, Василина лежала под старой яблоней и смотрела в верх, на сочные, дозревшие плоды.

      – Ты? Или ты? А может быть… Вот ты мне больше всего нравишься. – она посмотрела на небольшое яблоко на самой верхушке и сделала лёгкое движение пальцем. Ветка дрогнула, плод устремился вниз, и, казалось бы, сейчас окропит землю своим соком, но, у самой земли, яблоко зависло в воздухе после чего мягко легло на землю и покатилось к девушке. Явно довольная таким исходом, Василина расхохоталась.

***

      Ночь спрятала округу, плывущие облака пытались скрыть звёзды, лишая землю даже малой надежды на свет.

      – Мам, пап! Я спать!

      – Ты опять на сеновал? – крикнул отец. – Смотри я буду караулить! Не дай бог увижу я какого-нибудь смельчака. Выпорю, обоих!

      – Па! – брезгливо ответила она.

      – Днём пусть приходят, смельчаки. – повторился он, зная прекрасно что никто конечно же к ней не ходит. Зная, что он воспитал целомудренную дочь.

      Девушка, умывшись с ведра, сполоснув ноги, подошла к сеновалу, затушила фонарь, зная, как сердится мать, когда к сену приближаются с огнём, и почти на ощупь добралась до раскинутого на сухой траве одеяла. Упав на мягкую постель, он долго смотрела в темноту наслаждаясь запахом свежего сена, размышляя о том, что с нею происходит, откуда эти силы, и кто этот демон.

      – Аран. – чуть слышно позвала она и погрузилась в сон.

      – Здравствуй моя родная. – прозвучал теперь уже знакомый