Против течения на велосипеде. Юлия Игоревна Гехт

что она нашла, что ей так не терпится мне показать. Жека подвела меня к большому зеркалу, заключённому в рамку из толстых берёзовых веток. Зеркало! Первый раз за десять дней мы увидели себя в зеркале с ног до головы! И нет, мы увидели там не себя, а двух забавных девчонок в банданах и больших сапогах, взявшихся за руки и хохочущих, оголяя белые зубы на тёмных, задубевших на ветру лицах. Что-что, а вот уж зеркало точно никто не ожидает найти здесь. Видно, кто-то из путешественников решил сотворить это чудо, чтобы туристы, одичавшие в уральских лесах за время похода, могли прикоснуться к цивилизации и взглянуть на себя другим взглядом, как бы случайно, не готовясь к этой встрече со своим отражением. Недаром говорят, что невозможно вернуться из путешествия прежним, всегда вместо тебя возвращается кто-то другой… Вот и мы тоже стали немного другими.

      Ребята разводили большой костёр, приносили булыжники с берега и укладывали горкой. Мужчины отёсывали тонкие стволы молодых деревьев, собирая в каркас получившиеся жерди. Затем обтянули каркас полиэтиленом – вышла немного перекошенная конструкция с прозрачными стенками. Инструктор накинул на неё брезент и – добро пожаловать в баню! Никогда раньше нам не доводилось бывать в походной бане, с виду затея сомнительная, а вот на деле ничего лучше в дождь не пожелаешь. Как же хотелось наконец согреться! Из бани доносились похлёстывания веников, шипение разгорячённых камней и восторженные вопли. Самые отчаянные выбегали из этого полиэтиленового сооружения и неслись прямо в реку, вода в которой из-за долгих дождей и холодных ночей совсем остыла. Мы с Жекой поспешили достать полотенца и тоже отправились в баню.

      – Быстрее закрывайте полог! Не выпускайте пар! – верещали женщины.

      Мы вошли, и со всех сторон нас обступил жар: он обнимал наши съёжившиеся плечи, выпрямлял наши спины и пальцы, выгонял мурашки, согревая до самых пяток. И уже не верилось, что там, снаружи, мы могли мёрзнуть. Здесь пахло смолистой хвоей от запаренных пихтовых веников и лапника, которым был устлан пол, разморённые краснощёкие банщицы то и дело охали и кряхтели.

      – Давай я тебя попарю! – предложила сестра и взяла самый пушистый веник, чья хвоя была мягкой и приятно покусывала спину.

      Жека любит баню и здорово умеет парить. Стало совсем жарко, и мы, осмелев, побежали в речку. Женька с коротким отрывистым криком «А!» сиганула первая, от неё шёл пар, к спине прилипло несколько коротких пихтовых иголочек, детский восторг искрился в глазах, и я последовала её примеру. Я вопила разливисто и долго, на разные лады сообщая всему миру, что вода всё-таки о-очень холодная. Потом мы снова бежали в парную, грелись, и снова ныряли в речку. Это нехитрое развлечение стало для нас настоящим счастьем в тот вечер на Чусовой.

      Новое утро дало неуверенную надежду на сухой день. Видимо, на небе иссякали запасы воды. Из-за скал стало выглядывать бледное, еле заметное пятнышко солнца. Это был несомненный повод для радости. Женщины вспомнили,