Король темных земель. Яна Филар

жены, о жестокости его и ничтожности. Они с бабушкой долго прожили за Полярным кругом, и беспощадный мороз, и северные сияния были свидетелями их нищеты. Дед пил и бил; бабушка иной жизни не знала, развестись было стыдно, пойти некуда, и поначалу терпела. Но дед начать лупить мою маму, и бабуля не вынесла: отходила его скалкой так, что он жены стал бояться. Такая она у меня, боевая – с тех пор в обиду себя не дает.

      – Ты извини, что не навещал, так вышло. И, слышишь, что бы бабушка твоя и мать обо мне не говорили, я зла не им желал. Много пил, признаю вину… Пусть простят за всё дурака. С днем рождения еще раз.

      – Спасибо…

      Мама заметила мое изменившееся от радости до испуга лицо и спросила:

      – Это кто еще?

      – Дед Андрей, – шепнула я.

      Она вскочила и забрала у меня трубку.

      – Ты чего звонишь? Чего тебе надо?

      Послушала, ухмыльнулась.

      – Хоть бы предупреждал, девчонку мне напугал. Нет, не надо. Не нужно, слышишь? Всё, не звони сюда.

      Повесила трубку и ко мне обернулась.

      – Больной он: скоро помрет от цирроза, вот и звонит. Боится, что хоронить никто не приедет.

      На секунду задумалась, затуманила взгляд.

      – И поделом ему.

      5

      Последний раз я встречалась с Сашкой на шестнадцатом этаже общежития, в потайной комнате, увитой кишками труб, в которую можно было попасть только с балкона. Он зачем-то притащил с собой Мелкого, оставил дежурить, а сам заманил меня в темный грот, свет в который лился полосами сквозь закрытую дверь. Я подумала, что здесь наверняка вершились чужие судьбы, убивали себя наркоманы и зачинались ненужные дети – здесь всё начиналось и всё заканчивалось.

      Сашка поцелуем прижал меня к стене, долго трогал, а потом развернул спиной. Я почувствовала его твердый член, упиравшийся мне в ногу, и закричала. Только не здесь, не сейчас, где за дверью ждет его друг, а на полу мусор и засохшие пятна крови. Я прогнала Сашку и вышла из грота в одиночестве и слезах. Снаружи терпеливо ждал Мелкий, переминаясь с ноги на ногу. Мне было ужасно стыдно смотреть ему в глаза, он ведь невесть что обо мне подумал.

      – Слушай, – вдруг начал он. – Мне нужно тебе признаться…

      Мелкий, неплохой, в общем-то, парень, сообщил мне, что Сашка спорил на мою невинность со своей девушкой, которой, конечно же, оказалась Маша. У них давно назревал этот спор: так удобно, что я первая написала.

      Под сиденьем стучали колеса трамвая, уносившего меня домой после вечерней смены, за окном стояла непроглядная темень, и уже выпал снег. Ветер донес мне, что Гришка за меня заступился и наказал лучшего друга, но я была уже далеко в своих мыслях, меня поглотил тоскливый и душный сон, как бывает при недостатке света у людей, склонных к меланхолии. Не могло уложиться в моей воспитанной на хороших книгах голове, как человек может так поступить, как может использовать другого и не испытывать к себе отвращения. Единственное, что мне хотелось у них спросить: зачем?

      Декабрь

      1

      Каждый