Пчела в цвете граната. Сания Шавалиева

с рисунком ромбов стали подниматься под крышу завода.

      – Кажется, здесь, – сказал Александр, глядя наверх, на лабиринт стеклянных будок, нависших над цехом: рифлёный металл, тёмные, закопчённые стёкла, в слабом свете – всполохи тусклых глаз, попытки улыбок. Наполовину стеклянные перегородки разделили площадку на узкие соты, оставив ломаные дорожки, по которым надо было протискиваться. Везде одинаково строгая обстановка: стол, стул, стол, стул, максимально кучно, насколько позволяло пространство. Стены были выкрашены густой светло-серой краской, напоминавшей крем ромовой бабы.

      В дальнем конце стены дребезжащая стеклянная дверь при каждом движении звенела хрусталём. Здесь было по-другому: в новом зеркале отражались плакаты и вымпелы, между ними стояла вешалка с болтами вместо крючков, на коричневом столе звонко тарабанила пишущая машинка, охотно отзываясь на удары проворных пальцев секретарши.

      Александр оглянулся на Асю: «Ты готова?»

      Ася послушно поплелась за братом в кабинет начальника цеха.

      Усталый грустный человек посмотрел поверх очков на Александра, на Асю, холодно задал пару вопросов и подписал заявление. Кажется, так и не вспомнил, кто такой Александр и где они виделись. Александр по-шпионски подмигивал, намекал, направлял мысль начальника в нужное русло, но так и не получилось. Может, если бы у него было время, он обязательно вспомнил бы какой-нибудь приметный факт в виде рыбины, ускользнувшей с крючка, но тут кабинет начальника цеха стал быстро наполняться говорливыми людьми. Чтобы ненароком не зашибли и не затоптали, пришлось торопливо выметаться.

      Глава 4

      Спустя неделю заведующая общежитием завела Асю в двухкомнатную квартиру и показала на пустую кровать около дверей в проходной комнате.

      В первую секунду Ася оцепенела, заметила длинное свадебное платье, прицепленное крючком к люстре. На подоле были нашиты крошечные белые цветы, россыпь страз. Казалось, платье мило улыбалось и привлекало белой фатой, которая стекала плетёной косой с правого плеча.

      – Чьё? – улыбнулась заведующая общежитием.

      – Верки Гордовой, – ответили.

      – Из Кузни?

      – Ага.

      – Красивое! – заведующая осторожно тронула платье.

      – Сама сшила.

      Заведующая ушла, а остальные люди остались. Они шлёпали дверями, молча проходили мимо кровати Аси, разговаривали, переодевались, шли на кухню пить чай. Иногда приходили парни, уходили с подругами, остальные девушки стучали дверцами тумбочек, намазывали лицо, руки кремами, пилили ноготки, перед зеркалом давили прыщи на лице, кутались в одеяла, уходили в ванную с полотенцем, зубной щёткой, возвращались, ложились спать, наполовину проваливаясь в панцирную сетку кровати. Никто не обращал на Асю внимания. Она являлась для них пустотой.

      Вышла на кухню, чтобы попить, потянулась за стаканом на полке над раковиной.

      – Это мой стакан, – сразу откликнулась одна из девиц.

      Пришлось пить из открытой