Львиная стража. Барбара Вайн

не наступил вечер. Все вокруг выглядело серым, продуваемым ветрами и недружелюбным.

      В Колчестере нам нужно было делать пересадку, и мы прождали полчаса.

      – Это самый холодный вокзал во всей Восточной Англии, – сказал Сандор. – Серьезно, это общеизвестный факт.

      Он рассказал мне историю; она была, по его словам, из «Тысячи и одной ночи». В ней говорилось об одном восточном дядьке, который хотел защитить свою дочь от мужчин, поэтому запер ее в коробке, коробку спрятал в ларец, ларец – в сундук, а потом выбросил ключ от сундука в море. Но ей все же удалось выбраться, и она встретила своего возлюбленного, и они убежали и жили счастливо до конца дней. Сандор сказал, что главная мысль истории в том, что, как бы тщательно людей ни запирали, они все равно выберутся, если очень этого захотят. Я ничего не сказал, но усомнился в том, что на практике такое возможно. Если бы все было так просто, никто не сидел бы в тюрьме.

      Пока мы там стояли, проехал нориджский экспресс. Он идет от Лондона до Нориджа без остановок, и у него скорость под сто миль в час[5]. Мы узнали об этом от голоса, который сообщает о прибывающих поездах. Голос сказал: «Пассажиры второго перрона, просьба отойти от края платформы. Отойдите дальше от края платформы».

      А потом мимо вихрем пролетел поезд. Только этими словами не описать, на что это было похоже; сомневаюсь, что я вообще смог бы это описать. Он с ревом прогрохотал мимо, и платформа содрогнулась. Толпа отшатнулась, как волна, и самое удивительное было в том, что все улыбались друг другу. Сандор улыбался, и я тоже. Не знаю почему – может, потому, что в этом экспрессе было нечто торжествующее, нечто необыкновенное и радостное, то, что открывало дорогу в новые миры, прочь от заурядного старого города, где жила мать Сандора.

      – Это великий поезд! – сказал Сандор, вернее, проорал, перекрикивая рев.

      Наш поезд тащился к другому перрону. Контраст был разительным, это напоминало шутку, и люди тоже заулыбались. Сандор устремил на меня осторожный взгляд.

      – Это не вызвало в твоей памяти нечто, что ты хотел бы забыть? – сказал он.

      – Нет, – сказал я, – не вызвало.

      Хотя на самом деле вызвало.

      Глава 2

      Сандор спас мне жизнь. Вот так мы и познакомились.

      Я долго хворал. Не хворал, сказал бы Сандор, а болел. Ты же не американец. Так говорят американцы, для них это правильно, но ты-то англичанин. В общем, я болел, хотя слово «хворать» лучше отражает то, что со мной было. Я периодически лежал в больнице, и это длилось годами.

      Люди говорят, что они в депрессии, когда подразумевают, что чувствуют себя плохо, без сил, подавленно. Они не знают, что их угнетает. Настоящая депрессия – это совсем другое. Это когда у тебя ничего нет, когда все уходит: желания, потребности, воля, привязанность, надежда, страсть. Не смейтесь – страсть! Это когда ты больше не можешь принять решение, причем любое, например, вставать

5

Около 160 км/ч (миля равна 1,6 км).