Клятвопреступник. Михаил Сергеевич Барков

что мне теперь делать?

      Алвар вышел из здания, а Хорн развернулся и попытался скопировать манеру речи командира:

      – Найди своих друзей, запритесь по домам и ждите! Мы позаботимся о тех, кто создаёт проблемы.

      Из его уст это звучало как будто немного фальшиво, не так уверенно и твёрдо, как сказал бы Алвар, но незнакомый с рыцарями парень не распознал в словах Хорна нелепое подражание и скрытую зависть.

      Всадники вновь снарядились и, поглядывая на заходящее солнце, отправились в противоположную часть города. В дороге по городским улицам Лайнен поравнялся с командиром и стал его расспрашивать:

      – Алвар, мы ведь хотели сначала по-хорошему, разве нет? Я всё думаю о резне, которую устроили на площади… Мятежники уже могли попрятаться в другие места, ты же понимаешь? Мы, возможно, совершили ошибку, сразу показавшись людям.

      – Не переживай, – спокойно ответил Алвар, приподнял забрало и посмотрел на молодого рыцаря. – Севинд всё сделал верно. Мы устрашили население, объявили о своём приходе, а теперь, когда выходы из города заперты и охраняются, мы передавим их, как клопов. Правду не скрыть, Лайнен: их взгляды, осторожность, спрятанное оружие, да и все эти тайные убежища… Когда человек честен перед собой и богами, ему нечего бояться, не от кого таить нож за поясом. Если даже на нас нападут, действуем решительно и максимально подавляем мятежников – они должны десятикратно пожалеть о своих решениях, а их судьба станет назиданием для остальных людей. Весь Регор – это большая семья, здесь всё связано, все друг друга знают. Мы убедим народ в своей правоте, и люди сами выдавят последних мятежников, как заносу. Это уже происходит! Видел драку перед тем убежищем? – Алвар указал за спину и усмехнулся. – Не думаю, что ренские крысы преуспеют в своих кознях.

      Лайнен немного подумал, вздохнул и медленно кивнул:

      – Хорошо. Надеюсь, ты прав.

      – Даже жаль! – вдруг отозвался Севинд, ехавший сзади. – Я не надеюсь встретить сегодня достойных соперников, а без них чувствую лишь тоску. Приятно было молодую кровь тренировать, смотреть, как они учатся и стремятся превзойти меня – пусть, они никогда этого не смогут, но… они стараются. А эти мятежники – сброд, ремесленники, пьяницы – что они могут нам сделать?

      Вскоре рыцари добрались до высокого четырёхэтажного каменного дома с плоской крышей. Оказавшись в двадцати метрах перед входом, они увидели собравшуюся группу легко вооружённых людей, которая стояла между ними и домом. На маленький балкон второго этажа вышел человек со светлой бородой до груди и свисающими вдоль висков грязными волосами. Он был единственным, кто носил броню из всех видимых людей, но она была обыкновенным, симметричным стёганым гамбезоном – явно не регорский подход к защите своего тела. Бородатый блондин схватился за перила и стал выкрикивать:

      – Бронированные псы! Убирайтесь туда, откуда пришли, глаза этого города теперь открыты! Все его жители, десятилетиями страдавшие от вашей наглости, скупости, похоти и лени, теперь освобождены! Они сами определят новые правила жизни!

      – Наглости? –