Чудо № 34. Мэри Соммер

внемлешь с непонятною тоской.

      Зачем же любишь то, что так печально,

      Встречаешь муку радостью такой?

      Ничего не произошло. Оскар напряг память и дочитал сонет до конца. Вспомнил ещё несколько работ Шекспира – безуспешно.

      – Заимствовать не разрешается, да? – спросил он у холодного камня. – Ну что ж, ладно. Хм… Уж снег уж выпал на поля… Э… Снежинки кружат… тру-ля-ля…

      – Довольно!

      От неожиданности Оскар чуть не свалился на землю. А рядом с ним на перилах, свесив ноги, сидела девушка. Вокруг зима (уж снег уж выпал), а она ни капельки не мёрзла в тонком открытом платье и сандалиях на босу ногу.

      – Прости за стихи, Кэл, иначе я не мог тебя дозваться. – Оскар смутился. Оскар смутился второй раз в жизни.

      Девушка боязливо отняла руки от ушей. Не услышав новых надругательств над поэзией, она с облегчением вздохнула и кокетливо повела плечиком.

      – Чего тебе? Ночь скоро закончится, мне нельзя здесь быть. Да и тебе тоже.

      – Знаю, профиль не совсем твой, но нужна муза для одного писателя, – заявил Оскар без предисловий.

      – Покажи.

      Стоило ему развернуть бумажный самолётик и зачитать первую букву адреса, как Кэл замахала на него руками.

      – Нет, к этому я больше не пойду. – Для верности она отодвинулась на несколько футов.

      – Почему?

      Оскар нахмурился. Образ ароматно-мягких, ванильно-пушистых, сладких мадлен по рецепту мадам отдалялся, таял…

      – Он хоть и талантливый, но ненормальный. – Кэл вскочила на балюстраду и на носочках отбежала ещё чуть дальше. – Год назад его рассказ напечатали в «Стрэнд». Хороший рассказ был – я помогала.

      – Конечно, – поддакнул Оскар, посчитав момент своевременным.

      – Другой бы возгордился, а этот недоволен. Всё ворчит, жалуется. Если хочешь знать, он сам меня прогнал!

      – Обычный искатель вдохновения. А с твоей стороны так себя вести не слишком профессионально, муза.

      – Муза-шмуза! У меня тоже, между прочим, есть чувства!

      Оскар убеждать не умел. Это не входило ни в его обязанности, ни в потребности. Исчерпав ограниченный запас аргументов, он, хоть и с непоколебимым ощущением собственной правоты, просто замолкал. А если собеседник обиженно поджимал губы, Оскар и вовсе забывал слова.

      Так они и разошлись. Кэл, помахав на прощание, растворилась в воздухе, а Оскар уже через десять минут вёл хозяйский «Роллс-Ройс» по северному берегу Темзы. Он отстранённо рассматривал украшенные гирляндами витрины и думал, что не годится для чудес. И почему человеческие существа их так любят? Праздники всякие придумали, чтобы чаще заявлять свои права на сюрпризы, чудеса, избыточное потребление электричества, жирной пищи и концентрированную радость.

      Из праздничных излишеств Оскар оправдывал только одно: печенье мадлен.

      Он прибавил газу и уже скоро остановился у нужного дома на Брентон-стрит. Длинная двухэтажная постройка, собранная