Отец и грешник. Никита Сахно

молчал и лыбился. Ишь что, как запели. Деньги обещали довольно приличные, видать совсем их припекло. Почему этому царю всралось так на них насесть, он тоже понять никак не мог. Ну дезертировал. Так ведь из княжеского ополчения Вереса. Они ж враги царя. Ну щиплет он с ребятами караваны да деревеньки, а кто бы на его месте так не делал? Можешь взять – бери. Но вот послушать было приятно, хоть и об опасности речь. Выходит, боятся, голуби, не хотят, чтобы их общипывали. Да и деньги такие за кого попало тоже предлагать не станут. Высоко взлетел, как бы теперь только не шибануться об землю. Бевз почесал бок, представляя падение.

      – Ты чего лыбишься, Бевз? Ничего смешного. Нас вздернуть хотят, а ты радуешься.

      – Отвянь, ты не поймешь.

      – Че делать то будем? Уходить надобно, ребят предупредить.

      – Погоди, – Бевз приглядывался к людям, что расходились. Так, просто скользил, авось зацепится за что-нибудь глаз. Пару купцов жирненьких заметил, это хорошо, но сейчас не до них. Все остальное мужичье да бабы. Есть и ничего такие. Но и это потом. Ага. Внутри что-то приятно задрожало. Не подвело чутье. Пара человек в черных доспехах стояла возле крупного домика, будто пряничного из сказки. Таких воинов он уже видел. – Вон, Андрейка, смотри. Знакомцы наши.

      – По наши души? – напрягся сухопарый.

      – А кто их знает? Но чую, что да.

      – Ой, беда, тикать надо.

      – Рано. Ты лучше по городу походи, вынюхай. Может, на что-нибудь и напоремся. Сейчас каждая мелочь важна. Вдруг кто обмолвится, куда служилых послали или когда армия проходить будет. Я тоже пройдусь. Да и в окрестностях проехаться надо. Как вечереть начнет, за холмами встретимся, где остальные схоронились.

      – Как скажешь, Бевз, – покосился на него мужчина и двинул коня в сторону.

      «Вот и славненько, а я теперь подумаю».

      Бевз привязал коня и решил пройтись меж лавочников, слушая то там, то здесь обрывки фраз. Руки он предусмотрительно обвязал, чтоб ожогов видно не было, да сейчас многие так делали – взгляд не зацепится. С людьми не общался, пока не заприметил одного хмельного дядю, двигающегося между домами. Подлетел, ласково за локоть взял.

      – Эй, дядя, работенка для хорошего человека в деревне найдется?

      Мужичок постарался его разглядеть своим затуманенным взором, но руку убирать не торопился, потому как Бевз другой помахал у него перед глазами серебряной монетой. Расчет простой – пьяному деньга всегда нужна, соображает не очень, не запомнит с кем говорил, а если крик поднимет, так никто не озаботится, мало ли, человек налакался?

      – Для хорошего, мож, и найдется, – сказал мужичок, вытирая руку и желая ухватить монетку, но Бевз только поиграл монетой и спрятал в кулаке.

      – Я парень крепкий. И наемником побывал, как держать меч знаю, а у вас, я слыхивал, проблемы с разбойниками. Так ты скажи, что тут делается, авось пригожусь.

      – Разбой, ага. Подгорелый этот, будь неладен, житья не дает, – от своего прозвища Бевз скривился, но ничего не сказал. –