Долгово. Лариса Автухова

постели. Мэри испуганно сжалась.

      – Ты что, Пьер… Ты что, я была одна. Клянусь тебе. Клянусь!

      – Так, значит, ты принимаешь здесь мужчин, пока я работаю? И много их у тебя? Одного я только что встретил на улице. Это был он? Он только что вышел из моей спальни, ведь так? Говори!

      Он вырвал из ее руки яблоко, которое она судорожно сжимала, и швырнул его об стену. Мимолетное касание ее руки привело его в бешенство. Мысль о том, что эта рука только что ласкала здесь другого мужчину, была невыносимой. Горькая обида и отчаяние захлестнули его. Он сжал зубы, ему захотелось ей сделать во сто крат больнее того, что он испытывал сейчас сам. Он схватил ее за руки и принялся трясти ее, как куклу.

      – Пьер!.. Пьер!.. Я не виновата!..

      И тогда он руками впился ей в горло. Он давил его так, насколько хватало ярости и сил. Она отбивалась, хрипела, раздирала ногтями его лицо, но он не придавал этому значения: одно лишь желание рассчитаться с нею полностью завладело им. Он не знал, хотел ли он ее убить или только заставить страдать, он ничего не помнил и не видел кроме этой смятой постели и ее полуголого тела в ней.

      Она затихла и он понял, что она мертва. Тогда он отпустил ее и вышел из комнаты.

      – Так вы застали вашу жену с другим мужчиной? – спросил его худой, заросший щетиной инспектор после того, как его дом наполнился полицией.

      Он покачал головой.

      – Ну тогда с чего вы взяли, что была измена?

      – В этой комнате многое указывает на это, – устало ответил он.

      Тогда он еще не знал, сколько раз ему придется отвечать на этот вопрос.

      – Что, например? – поинтересовался инспектор.

      – Что? – растерянно спросил Пьер, вытаскивая из кармана пальто сигареты. – Смятая постель, ее вид. Она была практически голая.

      – Этого мало. Может, вашей жене не здоровилось и она прилегла. Ну а голая, так и что с того. У вас хорошее отопление. Вот если бы вы застали ее с другим мужчиной…

      – Я встретил его на улице, – сказал он после недолгого раздумья.

      Инспектор удивился.

      – Мужчину? Вы с ним знакомы?

      – Нет.

      – Ваша жена с ним знакома?

      – Возможно. Я почти уверен в этом.

      – Как вы это поняли? Вы увидели у него какую-то вещь вашей жены?

      – Нет.

      – Тогда как? – инспектор терял терпение.

      – Я это почувствовал.

      – Ну, это… слишком неопределенно.

      Инспектор помолчал, рассматривая смятую постель. Тело Мэри уже увезли к тому времени.

      – И еще один вопрос. У вас были разногласия с вашей женой?

      – Нет, – ответил Пьер.

      Инспектор только скривился в усмешке.

      Жалел ли он о том, что сделал? Об этом его спрашивали на суде, да и сам он себя спрашивал об этом в разное время. Нет, скорее, он не жалел. Он понимал, что не мог бы поступить иначе в той ситуации. Ее измену он простить бы не смог. Она была для него больше, чем жена, она была