Наследники Дерсу. Геннадий Александрович Исиков

волосы, надел фуражку с золотистым гербом лесной охраны, остался доволен собой. Глянул во двор Ломакиных, не появилась ли на крыльце Лена. Подождал немного, чтобы вместе идти по дороге в лесхоз.

      – Привет! – обрадовался он.

      – Привет! – Лена отметила, что он успел загореть на свежем воздухе, выезжая на пожары и лесные деляны, а тёмные глаза и чёрные вразлёт брови делали привлекательным обветренное лицо.

      – Папка попросил напомнить тебе, чтобы ты выписал лесной билет пасеку вывезти на ключ Болотный.

      – Куда торопиться? Успеем выписать. Всё в наших руках! Ещё полтора месяца впереди до лета.

      – Так спокойнее, а то придёт кто-нибудь из общества пчеловодов и потребует. Место-то свободное пока.

      – Вчера вечером мне Фёдор Басаргин тоже напоминал про ключ Болотный. Вчетвером, выходит, стоять будем. Фёдор, его дядька Николай Тихонович, твой отец Пётр Иванович и я. Один улей у Фёдора купил и ещё девять у какого-то дедка, занемог он. Деньги ему отдал, улья во дворе у него до мая месяца постоят, а он пока учит меня, как за ними ухаживать, улья почистить, пересадить, какие рамки перетопить на воск, какие оставить, – опытом делится, мне с ним интересно. Теперь у меня весь свой инструмент есть: и пчеловодный, и плотницкий, фляги, маски, дымарь, стамески. Даже палатка досталась. Надеюсь, что я тоже мёда летом накачаю.

      – Быстро ты обжился!

      – Осенью на орехах заработал.

      – Для начала неплохо. У нас больше двадцати уликов пчеловоды не держат.

      – Отчего так?

      – Мёд качать с липы не успевают, а улья с рамками, полными мёда, перевозить не получается – они тяжеленные, плечики ломаются, рамки портятся, и мёд вытекает из улья.

      – Болотный ключ и пчёлы как-то не сочетаются в моём понимании. Что там Пётр Иванович присмотрел?

      – Нет там никакого болота. Там земля глинистая, летом лесовозам не проехать, вот и прозвали так, а на склонах обычная тайга. Там заготовки шли, волока малиной заросли. Вначале цветут клёны, затем черёмуха медвежья, актинидия, затем малина. Вкусный весенний мёд получается, его перед липой откачивают, я приезжаю папке помогать. Там и директор недалеко стоит. Весь июнь на том месте стоят, а к первому июля переезжаем на Карпаты.

      – Вот это новость!.. Карпаты на Западной Украине, насколько я помню!

      – А у нас свои имеются, – Лена засмеялась, и её девичий голосок приятно взволновал что-то в душе, – так называют горы и между Чугуевкой и Арсеньевом. Украинцев здесь много, вот и дали горам такое название, оно и прижилось.

      – Выходит, что я проезжал там осенью. Дорога, действительно, красивая, извилистая. Лианы винограда по кедрам до макушек забираются. И с перевалов перспектива открывается грандиозная: горы, распадки, хребты, долины. Красиво!

      – И три опасных крутых поворота – серпантины, их называют «тёщиными языками».

      – Заметил. Дорога на поворотах в обратную сторону загибается.

      – А климат там для липы подходящий,