Наследники Дерсу. Геннадий Александрович Исиков

и Виктор осмотрелись по сторонам.

      – Нет.

      Владимир присел на корточки. Сантиметрах в сорока друг от друга торчали стебельки толщиной с соломинку и чуть больше, на них сохранились раскидистые сложные листочки нежного ярко-золотого цвета, на макушке самого крупного стебелька торчала усохшая цветоножка без семян.

      Владимир шёпотом таинственно произнес:

      – Панцуй[3].

      – Женьшень, – пояснил Сергею главный лесничий, присаживаясь на корточки рядом.

      – Такой правильный, просто ужас! – зло обрезал Владимир. – Ты его когда-нибудь искал с таёжниками? Сказал бы при них так, получил бы на орехи. Поиск корней на мистике замешан, назвал по имени – они и спрячутся, впустую в тайгу сходишь, ничего не найдешь. Зря я вам своё место показал, потеряю эту плантацию.

      Сергей, наклонясь, стал рассматривать тонкие стебельки и золотые листья, по форме они выглядели точно так же, как и годовалые колючие всходы элеутерококка, растущие неподалёку, но меньших размеров и тоньше. Они чем-то напоминали кленовые – три острых кончика поболее и два поменьше. У некоторых стебельков было по два листика, и они расходились в разные стороны из одного междоузлия.

      – А этим сколько лет? – Сергей показал пальцем на крохотные растеньица высотой до десяти сантиметров.

      – Двухгодовалые. А вот эти, что ещё меньше, с одним листочком, годовалые.

      – Обычная трава, пройдёшь мимо и не заметишь.

      – На второй год на стебельке вырастают два листика. Иногда даже цветочек на ножке тонюсенькой выскакивает. А затем, по мере того как нарастёт корень в земле, появляются три листочка, а летом красные ягоды. Чем старше корень, тем больше листьев, по четыре и пять. На пятисучковом гроздь ягод. Чтобы сто граммов корень весил, ему надо расти сто лет, а то и больше, смотря какая почва под ним будет и склон какой, восточный или южный. А вот с этих я семена собираю и сею рядом под ёлкой, тут больше шансов, что зверь не затопчет.

      – Давно у тебя эта плантация?

      – Два года, прошлым летом корневал в окрестностях Самарки, самые крупные продал и посадил на этом месте нетоварные.

      – И как ты это место выбрал?

      – Слышал от таёжников, что под Ольгинским перевалом тоже корни ищут, пошёл и я, нашёл тут корень, выкопал, мелкие не стал трогать. Место понравилось тем, что буреломом прикрыто, и отыскать не сложно, рядом с тропой.

      – Извини, конечно, но кипятишься ты зря, – укоризненно заметил главный лесничий. – Женьшень – такая же трава, как и любая другая, ничего особенного. Технология выращивания давно изучена. Институт лекарственных трав целые плантации заложил в Анучинском районе.

      – Я же тебе не про культурный корень, а о таёжном говорю! Спрячется от меня корень на этой плантации, вот увидишь!..

      – А в тайге семена принято на месте оставлять там, где рос женьшень.

      – Ведь я так и сделал на этом месте. А из Самарки не я первый начал выносить! Выносят

3

Панцуй, женьшень. У искателей дикого корня существует поверье: нельзя произносить имя находки вслух, иначе рядом растущие растения спрячутся, уйдут в землю.

В романе «Дерсу Узала» в 22 главе «Бой изюбров» В. Арсеньев описывает, как Дерсу находит по стеблю и семенам женьшень и выкапывает корень: «Коробочки ещё не вскрылись и не осыпали семян». Это ошибочное описание семян легендарного растения. У женьшеня семена находятся в мякоти красной ягоды. (Атлас ареалов и ресурсов лекарственных растений СССР. М., 1976. С. 237. «Плод – ярко-красная костянка»).