Ничего, кроме нас. Дуглас Кеннеди

буду жить не в кампусе.

      Долгая пауза на другом конце провода, во время которой я услышала, как щелкает папина зажигалка – верный признак того, что он закуривает. Наконец он подал голос:

      – Разве первокурсникам разрешается жить за пределами кампуса?

      – После первого семестра можно.

      – Ты переезжаешь одна?

      – Вообще-то, я собираюсь жить со своим парнем.

      Папа отреагировал, я бы сказала, бурно:

      – С парнем? С парнем! Ты совсем с ума сошла?

      – Не сошла… он очень хороший.

      – Тебе всего восемнадцать, не успела из дому уехать и… кто этот гребаный урод? Дай его адрес, я приеду и переломаю ему ноги.

      – Пап, ну, пожалуйста, послушай меня.

      – Дай сам догадаюсь… какой-то анархист в бегах. Или еще хуже, говнюк-хиппи с волосами, бусами и обкуренной говнючьей улыбкой.

      – Его зовут Боб О’Салливан, его отец работает пожарным в Южном Бостоне, а сам он – лайнбекер[41] футбольной команды Боудина.

      – Да ты меня разыгрываешь.

      – Вот привезу его домой на День благодарения…

      – И ты ждешь, что я его приму?

      – Я ничего не жду, папа. Хотелось бы только, если можно, немного понимания.

      – Понимания? Чертово ваше поколение, до чего же вы все инфантильные. Творите черт знает что, нарушаете все правила здравого смысла, а потом просите понимания. Вы хотите понимания! Ты, конечно, считаешь меня твердолобым, даже хуже – милитаристом, который твердит: «Это моя страна, а кому не нравится, валите отсюда». Но вот тебе мое мнение: нечего восемнадцатилетней девчонке жить с кем-то вне брака. Если хочешь выскочить замуж прямо сейчас – хоть лично я считаю это безумием, – другое дело. Но жить во грехе… назови меня католиком старой закалки… но нет, это недопустимо. Только через мой труп. Разговор окончен.

      И отец бросил трубку.

      Его реакция меня огорошила. Напуганная и растерянная, я доползла до библиотеки, где занимался Боб, и, стараясь не заплакать, положила голову ему на плечо. Боб – добрый, милый Боб – мгновенно оторвался от своей работы. Он вывел меня на улицу, к скамейке в тихом уголке, и позволил мне держать его за руку, пока я смолила одну сигарету за другой.

      Я выложила ему все, весь разговор с отцом. А когда закончила, Боб пожал плечами:

      – Не собирался говорить об этом сегодня, но вчера вечером я сказал своему отцу о переезде. Вообще-то, он мне сказал то же самое.

      – Может, нам свести их, пусть пьют пиво, мартини, травят байки о войне и ругают «нынешнюю молодежь» – как мы разбаловались и как не хватает настоящей войны или Великой депрессии, чтобы научить нас уму-разуму.

      Боб улыбнулся:

      – Уверен, рано или поздно они встретятся. И не сомневаюсь, что наверняка понравятся друг другу. А ты понравишься моему папаше, это я тоже знаю, да и твой старик меня одобрит, спорю!

      – Он тебя точно одобрит – от удивления, что я завела роман не с Джимми Хендриксом и не с Че Геварой.

      – Так ты даешь понять, что я нормальный?

      – Да

41

Позиция игрока в американском футболе – игрок защиты.