Головоломка. Гарри Килворт

это сработает? – с сомнением спросил я.

      Хасс стоял на своем.

      – Ты же знаешь, что я отличный стрелок, – сказал он. – Я засажу ему прямо в голову, и он рухнет, как подрубленное дерево.

      Мое сердце быстро колотилось.

      – Ну, если ты уверен…

      Я представил себе, как мы притаскиваем в лагерь тушу, насаженную на длинный шест.

      Вау, папа скажет: «Вы, ребята, славно поохотились, ага? Отлично! Сегодня на ужин у нас будет жаренная на углях свинина. Вы можете сами выбрать себе кусок мяса, раз это ваша добыча».

      Или что-нибудь в этом роде.

      Хасс зарядил рогатку камнем и стал крутить ею вокруг головы. Тихий свист насторожил кабана, и он поднял голову. Он осмотрел тропический лес крохотными, глубоко посаженными глазками. В конце концов камень, выпущенный из пращи, просвистел в воздухе. Он попал старому чертяке точнехонько в бровь. Но, вероятно, его череп был так же толст и прочен, как стена средневекового замка.

      Вместо того чтобы упасть как подкошенный, кабан впал в ярость.

      Он издал ужасный рык, от которого и взрослый мужчина мог застыть на месте от ужаса.

      Пытаясь обнаружить, кто же его атаковал, он начал бегать кругами, которые все расширялись и расширялись.

      – Бежим! – в ужасе крикнул Хасс.

      Я и без него все понял. Со страшным шумом я бросился бежать сквозь тропический лес.

      Мы с Хассом побежали в разные стороны. Каждый из нас надеялся, что кабан бросится в погоню за другим.

      Я бросил копье и бежал к пляжу, рассчитывая броситься в воду и уплыть. Продираясь сквозь заросли, я утратил чувство направления. К своему ужасу, я не мог остановиться и подумать. Ноги сами несли меня вперед. Сердце колотилось где-то в горле. От страха я обезумел. Каждая лиана, каждый ползучий ротанг, казалось, хотели остановить меня. Они хватали меня за ноги, хлестали по лицу. Я весь исцарапался и ободрался. Все тело покрылось кровью вперемешку с грязью. Я продирался сквозь густые заросли, нисколько не заботясь о том, что ветки ранят меня.

      В какой-то момент я упал прямо в подлесок. Я ударился лицом об одно из этих плотоядных растений-охотников, полное застоявшейся воды, которую покрывал плотный черный слой дохлых гниющих мух. Вонючая грязь хлынула мне в нос и в рот, облепила волосы. Я отплевывался и с остервенением тер кожу, опасаясь, что в этой вонючей жиже может таиться какая-нибудь смертельная болезнь. Затем я снова вскочил на ноги и бежал, бежал, бежал…

      В конце концов я вынырнул из темного туманного мира под пологом тропического леса на залитый солнцем пляж со сверкающим песком.

      Я остановился и несколько секунд просто стоял, пытаясь перевести дыхание. Яркие лучи солнца отражались от белоснежной морской пены и кораллового песка и слепили глаза. Было даже больно открыть их и посмотреть на все это сияющее великолепие. Когда глаза наконец привыкли к свету, я был потрясен, увидев человека, сидевшего на нашем бревне для совещаний.

      – Привет! Тебе не мешало бы помыться. О боже, да ты весь