Чёрный, как тайна, синий, как смерть. Елена Бриолле

проверяю рекомендации каждого преподавателя моей школы, а потом присутствую на их уроках, чтобы лично убедиться в их компетентности! Родители доверяют мне воспитание своих детей, и я очень серьёзно подхожу к учебной программе.

      – Миссис Дженкинс, у мадемуазель фон Шён были подруги? – решил настоять на своём Ленуар.

      В этот момент вошла Глори с подносом и начала выставлять перед миссис Дженкинс необходимый фарфоровый инструментарий для правильного приема английского чая. Через минуту тот же набор, состоящий из чашки и блюдца с причудливыми розовыми цветочками, сахарницы, чайничка и маленькой тарелочки для чаинок, выстроился и перед Габриэлем Ленуаром. Сыщик вздохнул и продолжил продираться сквозь заросли благоухающих кустиков и листиков английского садика, который рисовала перед ним миссис Дженкинс. Он решительно взял свой чайник и вылил ароматный напиток в блюдце. У владелицы престижного пансиона округлились глаза, но, как истинная англичанка, вслух никаких замечаний не сделала.

      – Прекрасный чай, – с причмокиванием заметил Ленуар, довольный, что выбил из седла свою собеседницу. Миссис Дженкинс поправила очки. – Странно, что Англия славится разными сортами чая, но мужчинам почему-то всегда предлагают только чёрный с бергамотом…

      Миссис Дженкинс опустила глаза, налила себе чашку чая, добавила туда капельку сливок и сделала маленький глоток.

      – Так, значит, у Софии не было близких подруг, с которыми я мог бы поговорить о том, что произошло? – спросил Ленуар, довольно вальяжно откинувшись на спинку своего кресла. Миссис Дженкинс при этом ещё больше вытянулась в струнку, ещё раз поправила очки и сказала:

      – У мисс фон Шён почти не было здесь друзей. Она казалась всем странной. И я в любом случае не позволила бы допрашивать французской полиции своих подопечных.

      Англичанка вздёрнула носик, но, кажется, в первый раз ответила на поставленный вопрос! Ленуар ещё раз с причмокиванием хлебнул чай из блюдца. Миссис Дженкинс вздрогнула, словно её пытали.

      – Хорошо, какую характеристику вы дали бы мадемуазель фон Шён? Как развивалась София в пансионе и достаточно ли благоприятной оказалась для неё созданная вами среда?

      Англичанка вспыхнула, как розочка на её чашке, и ответила:

      – Если бы мисс фон Шён проводила здесь всё время, то такая способная девочка, как она, могла бы стать прекрасной женщиной и завидной невестой…

      – В чем же проявлялись её способности? – аккуратно опустив блюдце на стол, спросил Ленуар. Дженкинс с облегчением продолжила:

      – Она была очень смышлёной девушкой, знала несколько языков, прекрасно музицировала на фортепиано – фрау Берн даже хотела просить её выступить в английском посольстве на благотворительном концерте по сборам средств для инвалидов войны. У мисс фон Шён был отличный слух!

      – Вы сказали, что у неё не было друзей, потому что девушка была странной. В чем это выражалось? – спросил Ленуар, вспоминая очаровательную рыжеволосую красавицу, которую он рисовал вместе с другом.

      – Мисс