Туннель. Бернгард Келлерман

что было бы более сильным, чем ваш проект, мне не приходилось слышать, – и он осуществим!

      Аллан поклонился и выразил радость по поводу того, что этот проект заинтересовал мистера Ллойда. Настал решающий миг его жизни, и все же, к своему великому удивлению, он был совершенно спокоен. Волнение, которое он испытывал, входя в ложу, прошло, и он мог ясно и дельно отвечать на короткие и точные вопросы Ллойда. Он сам не знал почему, но в присутствии этого человека, вид, карьера и богатство которого смутили бы тысячу других, он сразу почувствовал себя вполне уверенно.

      – Вы уже все подготовили, чтобы можно было завтра же предать проект гласности? – спросил в заключение Ллойд.

      – Мне нужно еще три месяца.

      – Не теряйте же ни минуты! – решительным тоном сказал Ллойд. – В остальном можете всецело положиться на меня.

      Он потянул Аллана за рукав и указал на свою дочь.

      – Этель Ллойд, – представил он.

      Аллан перевел взор на Этель, наблюдавшую за ним в течение всего разговора, и поклонился.

      – How do you do, Mr. Allan?[8] – оживленно заговорила Этель и, пристально глядя ему в глаза, протянула руку с естественностью и прямодушием, свойственными женщинам такого типа, к какому принадлежала она. – Так вот он каков! – помолчав, прибавила она с тонкой полушутливой улыбкой, стараясь скрыть свой интерес к Аллану.

      Аллан смущенно поклонился, – он не знал, как держать себя в обществе молодых дам.

      Он заметил, что Этель была слишком напудрена. Она напоминала ему пастель, – так нежны были краски ее лица, оттенок светлых волос, синева глаз и нежно-розовый цвет свежих губ. Она приветствовала его как важная дама, и вместе с тем в ее голосе звучало что-то детское, словно ей было не девятнадцать лет, как сказал ему Хобби, а только двенадцать.

      Аллан пробормотал несколько вежливых слов, смущенная улыбка не сходила с его лица.

      Этель продолжала внимательно рассматривать его, не то как влиятельная дама, чье внимание – милость, не то как любопытное дитя.

      Этель Ллойд была типичной американской красавицей. Она была стройна, гибка и притом женственна. Ее пышные волосы были того редкого нежно-золотистого цвета, который дамы, им не обладающие, всегда приписывают вмешательству краски. У нее были необычайно длинные ресницы, на которых остались следы пудры и благодаря которым ясные, синие глаза казались слегка подернутыми поволокой. Профиль, лоб, уши, затылок – все было благородно, породисто и действительно прекрасно. Но на правой щеке уже заметны были признаки ужасной болезни, изуродовавшей ее отца. С подбородка к углам рта тянулись, как жилки листа, линии, почти скрытые пудрой, похожие на бледное родимое пятно.

      – Я люблю беседовать с дочерью о вещах, которые меня интересуют, – снова начал Ллойд, – и вы не должны сердиться, что я рассказал ей о вашем проекте. Она умеет молчать.

      – Да, я умею молчать! – с живостью подтвердила Этель и улыбаясь кивнула прелестной головкой. – Мы часами изучали ваши планы, и я столько говорила

8

Здравствуйте, господин Аллан! (англ.)