Туннель. Бернгард Келлерман

улизнуть. Нет, послушайте только! Он хочет уйти, говорит, что дело кажется ему слишком рискованным, и входит в лифт. Но они кидаются за ним и буквально силой, за фалды вытаскивают его назад из кабины! Ей-богу, не вру! Ye gods and little fishes![16]. Килгаллан стоит посредине, размахивает отзывами и кричит как оглашенный: «Этого вы не можете зачеркнуть, против этого вы ничего не скажете!»

      – Ну, Килгаллан – это понятно! – вставил Аллан. – Он ничего не может иметь против (Килгаллан был главой Стального треста).

      – А миссис Браун! Хорошо, что были фоторепортеры! Она была похожа на воронье пугало, вошедшее в раж! Старуха с ума сошла, Мак! Чуть не выцарапала глаза Эндрусу. Она была вне себя и все время кричала: «Аллан – величайший человек всех времен! Было бы позором для Америки, если бы его проект не был осуществлен!»

      – Миссис Браун? – Мод замерла от удивления. – Но она ведь света не зажигает от скупости!

      – Тем не менее, Мод! – Хобби снова разразился веселым смехом. – Черт разберет этих людей, дитя мое! Она и Килгаллан отстоят тебя, Мак!

      – Не хочешь ли пообедать с нами, Хобби? – спросил Аллан, обгладывавший ножку курицы и в то же время внимательно прислушивавшийся к рассказу своего друга.

      – Конечно, садись скорей, Хобби! – воскликнула Мод и поставила прибор.

      Но Хобби было некогда. Он волновался гораздо больше Аллана, хотя его это дело касалось мало. Он снова исчез.

      Каждые четверть часа он возвращался с донесением о ходе дела.

      – Миссис Браун подписалась на десять миллионов долларов, Мак! Теперь пойдет!

      – Боже! – пронзительно вскрикнула Мод и в изумлении всплеснула руками.

      Аллан, чистивший грушу, спокойно обратился к Хобби:

      – Ну, что же дальше?

      Хобби был слишком взволнован, чтобы присесть. Он бегал взад и вперед, вынул из кармана сигару и откусил кончик.

      – Она вытаскивает из кармана блокнот, – начал он, порывистым движением зажигая сигару, – блокнот, который я щипцами не взял бы, – такой он грязный, – и подписывает! Молчание! Все окаменели. Тогда и остальные лезут в карманы, а Килгаллан обходит их и собирает записки. Никто не говорит больше ни слова, фоторепортеры работают на полную мощность! Мак, твое дело выиграно! I will eat my hat…[17]

      После этого Хобби долго не появлялся. Прошел целый час.

      Мод притихла. Она была взволнована и напряженно прислушивалась, не раздадутся ли шаги. Чем дольше это тянулось, тем сильнее было ее уныние. Аллан сидел в кресле, спокойно и задумчиво покуривая трубку.

      В конце концов Мод не выдержала и спросила растерянно:

      – А что, если они не решатся, Мак?

      Аллан вынул трубку изо рта, с улыбкой поднял глаза на Мод и спокойно, глубоким голосом ответил:

      – Тогда я опять поеду в Буффало и буду выпускать свою сталь! – Потом, уверенно кивнув головой, он прибавил: – Они решатся, Мод!

      И в ту же минуту позвонил телефон. Это был Хобби.

      – Сейчас же идите наверх!

      Когда Аллан опять показался в саду на крыше, Килгаллан,

16

Ну и натерпелся же я страху! (англ. – иронич.)

17

Чтоб мне с места не сойти! (англ.)