Красная перчатка. Холли Блэк

ее у меня навсегда.

      – Больная мозоль? – в материнском голосе злобная радость. – Удивительно, ты и правда думал, что приглянулся дочери Захарова.

      – Замолчи.

      – Дурачок, простофиля, она тебя использовала. Кассель, да она бы на тебя и не взглянула после всего, что произошло. Ты бы напоминал ей о Барроне и о пережитом унижении, только и всего.

      – А мне плевать, – руки у меня трясутся. – Лучше так, чем…

      Чем старательно избегать Лилу и ждать, когда ослабнет проклятие. Ждать и бояться, как она потом на меня посмотрит.

      Лила желает меня, но это не любовь, а пародия. Жестокая насмешка.

      А я так ее хотел, что почти готов был забыть об этом.

      – Я оказала тебе услугу. Тебе следовало бы меня поблагодарить. Преподнесла Лилу на блюдечке с голубой каемочкой, без меня ты бы ее в жизни не получил.

      Я резко и отрывисто смеюсь.

      – Поблагодарить? Держи карман шире.

      – Не смей так со мной разговаривать, – кричит мать и отвешивает мне пощечину, изо всей силы.

      Моя и без того несчастная голова бьется о стекло. В глазах все меркнет, под веками вспыхивают цветные пятна.

      – Останови.

      К горлу подступает тошнота.

      – Прости меня, – теперь голос нежный и ласковый. – Я не хотела. Ты как?

      Мир кренится.

      – Ты должна остановить машину.

      – Наверное, тебе сейчас кажется, что лучше идти пешком, чем ехать со мной в одной машине. Но если травма действительно серьезная, то…

      – Останови! – кричу я таким голосом, что она все-таки слушается.

      «Мерседес» резко сворачивает к обочине, и мама ударяет по тормозам. Я вываливаюсь из автомобиля прямо на ходу.

      Как раз вовремя – меня тут же выворачивает на траву.

      Надеюсь, в Веллингфорде нас не заставят писать сочинение на тему «Как я провел лето».

      Глава вторая

      Я ставлю свой «Бенц» на стоянку для двенадцатиклассников – совсем близко от общежития, что приятно, ведь ученикам начальных классов старшей школы приходится оставлять машины черт знает где. Легкое чувство самодовольства быстро сменяется тревогой: когда я глушу двигатель, «мерседес» издает странное металлическое покашливание, будто собирается отдать концы. Я выхожу и уныло пинаю шину. Хотел его починить, но из-за мамы руки до ремонта так и не дошли.

      Сумки пока пусть полежат в багажнике. Я иду через кампус к большому кирпичному зданию учебного центра Финке.

      Над дверьми красуется написанный от руки плакат: «Приветствуем новичков-девятиклассников!». Легкий ветерок шелестит листьями деревьев, а меня наполняет тоска по тому, что я еще не успел потерять.

      В холле за столом мисс Нойз роется в ящиках с картами-пропусками и выдает ученикам папки с необходимой информацией и документами. Две смутно знакомые десятиклассницы обнимаются, громко визжа от радости, но потом замечают меня и переходят на шепот. Что-то там про «самоубийство», «в одних трусах» и «милашка». Я ускоряю шаг.

      Прыщавая, трясущаяся